На том конце провода повисла тишина, до Дерябина доносилось лишь тяжелое дыхание собеседника. Тот явно о чем-то задумался.
– Евгений, пойми меня правильно, но их слишком много, и ты о них ничего не говорил. У меня же помимо вас есть еще и своя работа, за которую я получаю деньги.
Теперь замолчал Дерябин, ища веские аргументы для продолжения диалога. Наконец он произнес:
– Слушай, ты не спеши отказываться. У всех задержанных и арестованных ребят есть родственники.
– Я рад, что ты все понял. Пусть родители этих ребят свяжутся со мной завтра. Чтобы нормально организовать их защиту, необходимо с ними заключить договор.
– Спасибо. Жди. Завтра с утра они придут к тебе в офис, – произнес Дерябин и положил трубку.
В это же время в одном из кабинетов Управления уголовного розыска МВД шел допрос Садыкова. Помимо следователя, в кабинете находился начальник отдела Белов.
– Скажите, Садыков, с какой целью вы организовали выезд на острова? – спросил следователь.
Садыков сидел на стуле и молча, смотрел в окно. За все время допроса он не проронил ни слова. Лицо его было безучастным. Ни один мускул на его лице не дрогнул и от следующего вопроса следователя.
– Вы слышите меня? Вам понятны мои вопросы?
Марат продолжал молчать. Занятая им позиция, похоже, начинала оправдывать себя. Он краем глаза посмотрел на следователя. Судя по его лицу, это молчание начинало его раздражать. Сидевший в дальнем углу кабинета сотрудник уголовного розыска встал и молча, вышел. Следователь и подозреваемый остались одни. Старший лейтенант милиции встал из-за стола и подошел к Садыкову.
– Ты скажи мне, Марат, чего ты добиваешься? Думаешь, молчком тебе удастся уйти от ответственности за групповое хулиганство? На сей раз у тебя ничего не получится. Тебя и твою банду мы взяли с поличным. Завтра мы проведем опознание, и если потерпевшие признают в тебе одного из хулиганов, то ты сядешь и надолго. Статья 206 часть три тебя устроит?
– Отстань от меня, пристал словно банный лист, – впервые за все это время произнес Садыков. – Я не хочу ни с тобой, ни с кем-либо разговаривать. Можешь записать это в свой протокол. Вот так и запиши, что я ничего не знаю, нигде не был и ничего не делал. А, сейчас, отправьте меня в камеру. Я устал от ваших идиотских вопросов. Доказывайте сами мою вину.
– Зря ты так, Садыков. Ты все еще надеешься на чудо? Запомни, чуда не будет. Ты понял?
– Я еще раз прошу, отправьте меня в камеру.
Следователь убрал со стола чистый протокол допроса и взглянул на Марата. Тот послушно протянул ему свои руки. Сухо щелкнули наручники. Садыков поднялся со стула и молча, направился к двери. Он медленно шел по коридору Министерства внутренних дел, вглядываясь в лица попадавших ему навстречу сотрудников милиции. Однако вместо камеры его повели совершенно в другую сторону.
– Стоять! Лицом к стене! – скомандовал конвоир.
Он постучал и только после этого открыл дверь.
– Заходи! – приказал он.
В большом и светлом кабинете находился мужчина средних лет с большой лысиной. Первое, на что обратил внимание Садыков, были глаза незнакомца. Они почему-то излучали какое-то отцовское тепло.
– Присаживайся, Садыков, – предложил он. – Давай, знакомиться. Моя фамилия Наумов, зовут меня Константин Николаевич. Я начальник Управления уголовного розыска МВД.
Садыков усмехнулся и осторожно присел на краешек стула. Ему до этого момента еще не приходилось бывать в кабинетах больших милицейских начальников, и сейчас он с нескрываемым интересом осматривал кабинет Наумова.
– Я слышал от своих подчиненных, что ты молчишь на допросах? – спросил его Наумов. – С чем это связано?
Марат снова улыбнулся. Сидящий напротив него человек явно располагал его к разговору.
– Я просто не хочу ни с кем разговаривать. Гражданин начальник, вот вы скажите, у нас еще существует презумпция невиновности? Вы меня задержали, вы и доказывайте мою вину. Почему я должен делать это сам?
– А ты, оказывается, подкованный в этом смысле человек. Тогда послушай меня, Садыков. Все, что вы натворили на островах, мы обязательно докажем, в этом не сомневайся. Я просто хочу тебя предупредить, Садыков. Если ты и твои друзья не прекратите, то закончите очень плачевно. Я не исключаю, что кто-то из вас встанет к стенке.
– А меня пугать не надо, гражданин начальник. Я хоть не сидел, но знаю, что такое хорошо и что такое плохо. Так, что ля-ля – это не для меня.
– А я тебя не пугаю, Садыков. Я тебя предупреждаю. Все начинается с таких вот мелочей. Сейчас за вашей группировкой несколько массовых драк, разбоев, грабежей, краж и угонов мотоциклов. Я еще раз тебе говорю, что все это может закончиться стенкой.