«Слава Богу! – подумал он про себя. – Похоже, поджигатель чего-то испугался, сломал три спички и убежал».
Остаток утра никто в подъезде не спал, милиция опрашивала соседей. О том, что это могли сделать парни с «Тяп-Ляпа», об освобождении которых с ним недавно говорил его знакомый, он никому не сказал.
«Срочно надо найти Смирнова и переговорить с ним, – решил Хуснеев. – Черт с ними, с этими тремя бандитами. Хуже будет, если они снова попытаются отомстить за отказ в освобождении».
Спустя три недели Садыков с его друзьями были окончательно освобождены от исправительных работ за высокие показатели в труде и примерное поведение.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Шел 1978 год. Город по-прежнему содрогался от хулиганских набегов молодежных бригад «Тяп-Ляпа». Каждый день оперативные сводки пестрели сообщениями о совершенных ими преступлениях. Однако страх расправы продолжал сдерживать потерпевших от заявлений и показаний. Все потерпевшие твердили, что ничего не знают, ничего не видели и не слышали. Группировка Садыкова продолжала вооружаться и готовилась к тому, чтобы окончательно свести счеты с парнями из Ново-Татарской слободы. Там, где пути двух группировок случайно пересекались, всегда вспыхивали драки, в ходе которых обе стороны часто использовали арматуру и ножи.
Дерябин сидел за столом ресторана «Дом татарской кулинарии» и ждал товарищей. Ужин был заказан с утра, и стоявшие вдоль стены официанты ждали команду, чтобы подавать блюда. Евгений посмотрел на наручные часы: они показывали начало седьмого вечера. Внезапно он начал волноваться, так как это был первый случай, когда его друзья опаздывали на намеченную встречу. Он, молча, поднялся из-за стола и подошел к открытому окну. Отодвинув занавеску, посмотрел на улицу Баумана, по которой сплошным потоком шли с работы люди.
«Что же произошло? – подумал он. – Почему их нет?».
Сердце Дерябина сжалось от дурного предчувствия. Он снова сел за стол и посмотрел в сторону входа, откуда доносились громкие мужские голоса. В зал ресторана один за другим вошли Антонов, Садыков и Степанов. Заметив растерянное лицо товарища, они громко засмеялись над ним и направились к столику. Сев за стол, они, не обращая на него внимания, продолжали что-то обсуждать. Евгений махнул рукой, и два официанта принесли закуски.
– Что произошло? Почему опоздали? – спросил Дерябин Антонова. – Я уже волноваться начал.
– Из-за него, – произнес Антонов и рукой указал на Степанова. – Вот из-за этого клоуна.
Они снова громко и вызывающе засмеялись, не обращая внимания на других посетителей ресторана, которые сначала с недоумением, а затем уже со страхом посмотрели в их сторону.
– Как из-за него? – спросил его Евгений и посмотрел на Степанова, а затем на Марата.
– Ты знаешь, Женька, – начал рассказывать Антонов, – мы с ним шли домой к Садыкову. Впереди нас по улице шел какой-то парень. Откуда он, мы не знали, может, пришел к кому-то в гости, а может быть, провожал девчонку. Ну, этот «конь» спрашивает его, чего, мол, здесь делаешь бродяга. Ну, а тот, вместо того, чтобы промолчать, заявляет ему, а ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывался. Короче, слово за слово, Степанов и замочил его прямо там.
– Как это замочил? – с испугом спросил Дерябин. – «Наглушняк», что ли?
– А просто так взял и замочил. Пришлось машину искать, тело вывезти. Вот поэтому, мы немного и задержались.
Дерябин сидел за столом не в силах произнести ни слова. Эта весть парализовала его. Наконец, он пересилил себя и едва слышно спросил Антонова:
– А без этого нельзя было обойтись?
– Можно, конечно. Но, Степанов, по-моему, поступил правильно. А то, приехал к нам в район и еще права качает.
Дерябин невольно перевел свой взгляд с Антонова на Степанова, который, смеясь, что-то рассказывал Садыкову.
«Убил человека, и хоть бы что, – подумал Дерябин. – Вот нервы».
– Вы труп-то спрятали?
– Да, сбросили около Архангельского кладбища и уехали. А ты что «очкуешь»? Не ты же убивал, а Степанов.
– Да, я вот и так часто думаю, что нам не хватает, парни? Вроде бы все есть. Денег море, все нам платят, начиная с приемщиков посуды и заканчивая рубщиками мяса. Вещевой рынок под нами, живи – не хочу.
Антонов подозрительно посмотрел на Дерябина.
«Я всегда считал его маменькиным сынком, и как всегда оказался прав, – подумал он. – Вот видишь, чуть что, и он готов ринуться в кусты».