«Ничего, я с тобой поговорю об этом завтра, – подумал Ильяс. – Посмотрим, что скажешь в свое оправдание. Если не поймет, то пусть Садыков решает, что с ним делать дальше».
На следующее утро он вышел из подъезда своего дома и направился в сарай, где стоял его мотоцикл.
– Привет, Ильяс! Можно тебя на минуту? – обратился к нему Сергей. – Мне нужно с тобой поговорить.
Тазиев остановился на полпути и обернулся. Царьков сидел на лавочке и, по всей вероятности, ждал, когда он выйдет из дома. Зайти к нему домой он почему-то не решился.
– Что тебе нужно? – поинтересовался Тазиев. – Вчера ты прятался в надежде, что я тебя не увижу, а сегодня сам пришел ко мне и хочешь о чем-то поговорить. Ты думаешь, я вчера не видел, в каком ты был состоянии? Ты знаешь, что за это бывает? Что молчишь? Все правильно, за это у нас опускают.
Лицо Сергея побелело. Он еще надеялся, что Ильяс его не заметил, но, оказывается, он глубоко ошибался. Тот не только его заметил, но и обратил внимание на то, что он был в подпитии. Стараясь придать своему голосу больше уверенности, Царьков произнес:
– Слушай, Ильяс! Ты меня знаешь давно. Я надеюсь, ты еще не успел рассказать Садыкову, что видел меня вчера пьяным? Ты понимаешь, так получилось. Встретил знакомых ребят, вот и не удержался. Выпил немного.
Тазиев пристально посмотрел на него, стараясь угадать, что хочет от него Царьков. Он хмыкнул.
– Сергей, ты же знаешь, что сказать правду, это не значит настучать. Что ты от меня хочешь? Ты же сам добровольно подписывался под кодексом поведения. Чем ты лучше других ребят из нашей группировки?
– Ильяс! Об этом никто кроме тебя не знает! Я не хочу уходить из группировки!
– Ты знаешь, что Дерябин в последнее время тебе не доверяет? Он считает тебя крысой, хотя и не говорит об этом открыто! Говорит, что ты не все деньги отдаешь в общак, что часть оставляешь себе. Скажи, это так?
– Это неправда! Пусть докажет! – чуть ли не закричал Царьков. – Так можно любого обвинить.
– Ты знаешь, что будет с тобой, если он это докажет? Да тебя убьют. Я не должен был тебе об этом говорить, но сказал лишь для того, чтобы ты понял, что ты ходишь по лезвию бритвы. Если сорвешься, тебе конец. А, ты вдруг еще и пьешь!
– Спасибо тебе, Ильяс! Я не маленький и все понимаю. Спасибо, что никому ничего не рассказал. Хочешь, я тебе докажу, что я не крыса. Давай, поедем в город, и я прямо при тебе поставлю на гоп-стоп любого мужика, на которого ты покажешь пальцем.
– Хорошо, посмотрим. На днях я планирую навестить одного барыгу. Он работает директором ресторана «Волга». Поедешь со мной?
– Позовешь, поеду, – ответил Сергей. – Ты сам увидишь, что я сделаю с ним.
Тазиев через командира пятерки позвал с собой Сергея. Тот обещал утром прийти на точку сбора, но почему-то не появился. Заболел ли он на самом деле, никто не знал. То, что акция намечена на это утро, он знал. Если опера повесили за ним хвост после этого разговора, то они могли его взять в кабинете.
Значит, Дерябин был прав, не доверяя Царькову. И черт его дернул рассказать ему о своем плане. Воистину, язык мой – враг мой.
***
Антонов узнал о задержании Тазиева буквально через два часа. Об этом ему рассказал Ильдус, который ездил вместе с ним в ресторан. Это известие выбило Валерия из колеи.
«Что делать? Я не могу оставить его на съедение операм. Похоже, Дерябин был прав, у нас появился «барабанщик». Сначала был задержан Марат с ребятами на острове, затем Аглямов, а вот теперь и Тазиев».
Он дружил с ним и всегда считал его надежным товарищем. Они познакомились в местах лишения свободы и быстро сдружились. Ильяс не раз доказывал, что на него можно положиться. Еще на зоне в Пановке, когда у него произошел конфликт с активистами, он не побоялся наказания и чуть ли, не поставил на нож одного из них. Тогда, он более пятнадцати суток провел в ПКТ (помещение камерного типа), лишенный писем и передач на три месяца вперед. Сейчас, настал момент, когда Антонов не просто должен, а обязан помочь ему выйти на волю.
Антонов вышел на улицу и, увидев парня из бригады Ильяса, попросил его рассказать о задержании Тазиева. Парень замялся, а затем нехотя начал рассказывать:
– Я даже не знаю, что и сказать, Валера. Мы все стояли на улице, а он один пошел в ресторан. Что произошло внутри, я не знаю, но его взяли прямо в ресторане. Похоже, там была засада, так как при нас ни одна милицейская, ни какая-либо другая машина к ресторану не подъезжала. Самое неприятное, что он был с обрезом.