***
Царьков третий день сидел дома. Все три дня он пил, стараясь заглушить, охвативший его страх. От ребят он уже знал, что по его сообщению милиция задержала Тазиева. Узнав об этом, он тут же зашел в магазин и купил три литра водки. Глядя на пустые бутылки, которые валялись на полу, он снова пожалел, что взял мало. Плеснув очередные сто граммов в граненый стакан, он поднял его и посмотрел сквозь него на солнце, которое било прямо в окно. Лучи преломились, как в призме, и он увидел всю цветовую гамму.
«Как красиво, – восхитился он. – Неужели это все скоро закончится?»
Услышав стук в дверь, он замер. Сердце его с каждой секундой стучало все сильнее и сильнее, стараясь проломить его грудную клетку и выскочить наружу. Он подошел к окну и, слегка отодвинув в сторону занавеску, посмотрел во двор. Во дворе стоял Степанов и внимательно всматривался в его окна.
«Неужели заметил? – со страхом подумал Царьков. – Бежать! Срочно нужно бежать, пока они меня не убили!».
– Сергей! Кто там стучал в дверь? – поинтересовалась мать. – Почему не открыл?
– Да это, Степанов приходил.
– А, что не открыл?
– Просто не хочу его видеть. Зачем он мне? Кто он такой?
Какой-то внутренний голос не подсказывал, а кричал ему, чтобы он не выходил на улицу, однако, принятый алкоголь подавил этот крик. Сергей тупо посмотрел на пустую бутылку из-под водки и, поднявшись из-за стола, медленно направился к двери.
– Сергей! Ты куда? – спросила мать. – Не ходи сынок, давай, лучше я сама схожу в магазин.
– Не нужно, мама. Я только до магазина и обратно. Куплю водки и домой.
– Может, хватит пить, сынок? Пьешь уже третий день, пора и остановиться. Так можно и жизнь пропить.
– А я ее и пропиваю. Это не жизнь, мама, когда боишься выйти на улицу и встретиться с ребятами.
Он вышел из дома и медленно побрел в сторону ближайшего магазина. Сергей не дошел до магазина метров пятьдесят, когда его перехватили ребята из бригады Степанова.
– Привет, Серый! Что случилось? Ты почему сел на стакан? – спросил Ильдар. – Как же наш кодекс?
– Хочу – пью, хочу – не пью. Почему я должен перед вами отчитываться? У вас своя жизнь, у меня своя.
Ильдар схватил его за грудки и с силой прижал к забору. Царьков моментально протрезвел. Он обвел взглядом окруживших его парней и сразу все понял.
– Перед нами можешь не отчитываться, отчитаешься перед старшими. Пошли.
– Никуда я с вами не пойду! – почувствовав беду, закричал он. – Не пойду! Отпусти меня!
Он попытался вырваться из цепких рук Ильдара, но сильный удар по голове прервал его попытки.
– За что бьете, суки! – закричал он, пытаясь вырвать металлическую палку, однако последовал новый удар, от которого он потерял сознание.
***
Сергей очнулся от холодной воды, льющейся откуда-то сверху на его избитое лицо. Он с трудом открыл слипшиеся от крови глаза. Он находился в каком-то заброшенном сарае. Парень попытался вспомнить, что с ним произошло, но в голове прокручивались лишь отдельные моменты, словно обрывки кинопленки. Он попытался мысленно склеить их, но у него ничего не получилось. Сильно болела голова. Он приподнял голову и увидел, что лежит на земле. Царьков попытался пошевелиться, но мешали связанные за спиной руки.
«Неужели это конец?», – подумал он.
Слезы невольно потекли из глаз. Ему стало жалко себя. От жалости к себе он застонал. Он лежал и тихо плакал, жалея, что связался с группировкой, что однажды, попав в вытрезвитель, согласился сотрудничать с милицией.
– Чего скулишь, сука? – услышал он чей-то голос. – Себя жалко, а сдавать своих было не жалко?
Голос был до боли знакомым, но кому он принадлежал, Царьков никак не мог вспомнить. Его глаза немного привыкли к темноте, и он начал различать людей и предметы, которые хранились в сарае. Он сразу же понял, кому принадлежал голос, когда увидел перед собой лицо Степанова.
– Если не хочешь, чтобы тебя били, у тебя два варианта. Первый: ты рассказываешь сейчас, как сдавал своих друзей, и обещаю тебе, что умрешь сразу, без мучений. Второй вариант: ты молчишь, но умрешь в муках и перед смертью все равно расскажешь нам все. Как тебе расклад?
– Слушай, Игорь! Это какая-то чудовищная ошибка. Я никого никому не сдавал. Я не понимаю, о чем мне вам рассказывать.
– Значит, ты выбрал второй вариант, – разочарованно произнес Степанов. – Тогда терпи.
Кто-то из стоявших в темноте ребят зажег паяльную лампу и передал ее Степанову. Тот, молча, взял ее в руки и повернулся к Царькову.
– Ты сделал свой выбор. Ну, что, приступим?
Он стал медленно подносить паяльную лампу к лицу Сергея, который словно загипнотизированный смотрел на пламя, еще не понимая и не веря в то, что может произойти через секунду. Почувствовав сильный жар, он попытался отвернуться, но чьи-то сильные руки схватили его за волосы. Он взвыл, а затем потерял сознание. В сарае запахло паленым мясом.