— Рот закрой.
Воин послушно захлопнул челюсть, но глаза его так в орбиты не вернулись. Однако отрубленный палец взял, спрятал в карман. Понял, что спорить не время и не место, ибо маги, даже спятившие, иногда такое вытворяют, что ой-ой-ой.
— Ну, — Бинри напрягся, прижался к стене. — Начали.
Тэсс вздрогнула, когда в темноте ее коснулась рука. Иззмир с трудом сел.
— Что именно происходит? — потребовал он.
— Я не знаю.
Они замолчали, тревожно вслушиваясь. Ничего. Но теперь и дроу почувствовал повисшее в воздухе напряжение.
— Дай мне кинжал.
— Зачем?
— Тэсс…
— Ты собираешься кого-то призвать? Скажи мне, я сама сделаю, — перебила его девушка.
— Тебе это… не нужно. Ну же, быстрей!
Эльфийка неохотно протянула ему оружие. Дроу начертил круг вызова, небольшой по размерам, но сложный, надрезал ладонь, напитал линии Врат своей кровью. К такому демонологи прибегают, если не хватает сил, а в своих запасах темный эльф был более чем не уверен.
— Барьер! — спохватилась Тэсс, вскочила на ноги, на ощупь нашла у стены камень с руной, подобрала его, и в тот же миг окружавшее их кольцо антимагии рассеялось. Иззмир кивком поблагодарил девушку, произнося последние слова Призыва.
Линии чертежа привычно засветились, открылся проход в Аменту, и на поверхность выскочил незнакомый светлой эльфийке демон — маленькое черное ядро, окруженное неровными сполохами алого света. Иззмир опустил руку, и демон, словно послушный домашний зверек, взлетел на ладонь. Вены на руке дроу вздулись, мускулы судорожно напряглись, и алый огонь влился в его тело, изменяя саму структуру, напитывая клетки собственной силой, силой Нижнего мира.
Зачарованная, Тэсс наблюдала за тем, как сияющее пятно двигается вверх по руке Иззмира, потом через плечо и грудь к самому сердцу. Он все это время сидел, скорчившись на подстилке, крепко стиснув зубы, чтобы не застонать — уже и забыл, какую боль причиняет ритуал! Ждал последнюю вспышку, что окончательно объединит существа из разных планов существования на некоторое время, даст ему силы, чтобы защититься от надвигающейся опасности…
Сияние исчезло, и дроу, обессиленный, упал. Тэсс села радом, бережно приподняла голову, ахнула от изумления. Как будто не было яда в крови, не было этой изматывающей седьмицы — Иззмир выглядел лучше, чем когда либо. Кровь послушно бежала по жилам, сердце равномерно и гулко отсчитывало удары, мышцы налились силой. Вот только глаза… Всю радужку заполнила чернота, непроглядная, словно зимняя ночь.
— Жутковато? — помимо воли улыбнулся Иззмир, поднимаясь. Он моргнул, потер лоб, прислушался к себе.
— У меня есть пять-шесть дуг[5], потом нужно будет изгнать демона.
— Если нет?..
— Тогда он получит тело и душу. Обычный договор, — пожал плечами дроу и замер, увидев, как побледнела от ужаса девушка.
— Душу? — пролепетала она. — Я читала, что такое возможно, но…
— Вот такая она, демонология, — развел руками дроу. — Добро пожаловать. Да ты не волнуйся, мы успеем… А где Тебнар?
— Здесь, — из темноты показался третий участник похода. При виде Иззмира он удивленно поднял брови, потом всмотрелся в его глаза и нахмурился.
— Я, конечно, рад, что ты в норме, но такие гляделки у колдунов ни к чему хорошему не ведут. На нас кто-то охотится?
— А ты не чувствуешь? — вопросом на вопрос ответил маг.
— Н-нет, — неуверенно ответил дхаэроу. — Неподалеку обнаружил старый алтарь, но он заброшен… что?
— Чей алтарь?
— Паучихи.
— Ты же не… — от волнения голос светлой задрожал.
— Я не жрица, — огрызнулся Тебнар, начиная тоже чувствовать себя неуютно. — И не идиот.
— Она все равно могла…
— Тихо! — прервал Иззмир обоих.
Шлёп.
Звук шел от озера. Они затаили дыхание, но звук не повторился. Только расслабились, на губах Тебнара скользнула улыбка, как вдруг…
Шлеп. Шлеп. Шлеп.
Чем бы это ни было, оно приближалось. Иззмир в раздумьях погладил рукояти сабель. Тэсс отступила на шаг назад, прошептала простенькое заклинание, надеясь увидеть врагов…
В темноте прозвучал ее слабый голос:
— Я не могу колдовать, Иззмир. Она здесь.
Это был самый непродуманный, самый бестолковый план в его жизни, и Бинри искренне надеялся, что больше такого не повторится, хотя что-то вроде гласа рассудка подсказывало ему, что, чем дольше он будет оставаться мятежниками, тем чаще ему придется импровизировать и полагаться на то, что боги просто из желания поразвлечься оставят его в живых.