Она перешагнула через труп Буббы, и Грауэрхольц попятился.
— Давай, Гектор! Покажи мне свою пиписку. М-м-м?
Грауэрхольц нервно облизнул губы:
— Для доктора у вас на редкость грязный язык!..
Клейн двигался совершенно бесшумно, но внезапно Грауэрхольц шагнул в сторону и, повернувшись, направил дуло револьвера ему в грудь. Клейн замер. Грауэрхольц уставился на доктора так, будто увидел приведение. Клейн кивнул на револьвер и поинтересовался.
— Что, Гектор, хочешь, чтобы я опять отобрал его?
Губы Грауэрхольца затряслись, и Девлин решила, что он пристрелит Клейна на месте. Возможно, Клейн и рассчитывал принять на себя ее пулю. За пару секунд в голове девушки вихрем пронеслись сотни различных вариантов отвлечь внимание Грауэрхольца на себя, но все они с равным успехом могли спровоцировать и выстрел в Клейна, поэтому Девлин инстинктивно выбрала молчание. Две секунды тянулись бесконечно. Затем прибавилась третья. Грауэрхольц захихикал и оглянулся на Девлин.
— Смотрите, кто пришел, — док! Нет, сегодня у меня счастливый день!..
Клейн засмеялся.
— А ты в зеркало давно смотрелся? — Прижав руку к боку, доктор застонал и, согнувшись, сделал два шага вперед.
— Ты это брось!
Грауэрхольц поднял револьвер повыше, и Клейн остановился. Девлин видела, как бегают его глаза, оценивая расстояние до врага. Их разделяло не меньше пяти метров.
— Я прострелю тебе брюхо, Клейн. И пока ты будешь продолжать смеяться, лежа в своем дерьме, я выстрелю твоей девке между ног…
Тело Клейна обмякло; Девлин стало ясно, что он готов к нападению, но она также понимала и то, что Грауэрхольц может от страха нажать на спусковой крючок несколько раз подряд.
— Револьвер разряжен, Гектор, — сказала она. — Патроны кончились. Буббе досталась последняя пуля.
Психопат хихикнул.
— Может, пиписка у меня и маленькая, зато дураком меня никто не назовет!
Девлин неторопливо пошла к нему.
— Не тяни, Клейн, прикончи его, — посоветовала она. — Пистолетик-то пустой!
Грауэрхольц нажал пальцем на спусковой крючок, и револьвер отозвался звонким щелчком. Клейн неторопливо двигался на недомерка. Грауэрхольц снова посмотрел на револьвер и идиотски улыбнулся Девлин, потихоньку отодвигаясь вбок.
— Не, ну ты скажи, — проблеял он. — Вы меня поймали. — Он пожал плечами и прижал ствол револьвера к своей голове пониже уха. — Нет, не везет мне сегодня…
Затем он нажал на спуск и отстрелил свою нижнюю челюсть к чертовой матери.
Сначала он закачался, потом восстановил равновесие. Его единственный глаз ворочался в глазнице, недоуменно таращась на дымящийся револьвер.
— Да, — подтвердила Девлин. — Тебе сегодня не везет…
Грауэрхольц выронил револьвер и грохнулся мордой на пол, где и остался лежать, что-то бормоча обрывком языка и пуская кровавые пузыри. Клейн выпустил из руки палку, зазвеневшую о пол, и скрючился от боли. Девлин подскочила к нему и поддержала его, обняв за талию.
— Хорошо еще, что я подоспел вовремя, — пропыхтел доктор. — Если бы ты потрахалась еще и с Гектором Грауэхольцем, я бы начал ревновать…
По лестнице забухали тяжелые шаги, и сквозь прутья решетки просунулись стволы винтовок.
— Клейн? Это ты, хитрозадый сукин сын?
В дверях вырос капитан Клетус. Когда он увидел Девлин, его челюсть отвисла.
— Матерь Божья!..
Клейн выпрямился.
— Где вас черти носили? — осведомился он.
— Смотрели кино с участием Дорис Дей, — рявкнул Клетус. — С вами все в порядке, доктор Девлин?
Девушка кивнула.
— Если бы мы знали, что вы здесь, давно бы уже пришли. Мне очень жаль, что так получилось…
Клетус с треском открыл липучку одного из своих карманов и достал оттуда запечатанный пакетик; вскрыв его, он вынул стерильную марлевую подушечку и протянул Девлин. Та не сразу поняла зачем, и Клетус показал ей на щеку.
— Ваше лицо… — пояснил он.
Девлин и забыла, что ранена. Взяв подушечку, она прижала ее к щеке, не ощущая боли.
— Спасибо, капитан.
— А мне? — спросил Клейн.
— Иди к черту, Клейн, а то напросишься на десять лет в штрафном изоляторе.
Капитан подмигнул Девлин, затем перевел взгляд на труп Толсона и обугленную, булькающую фигуру на полу и махнул своим людям:
— Уберите это дерьмо.
Когда тела вытащили, Клетус обвел взглядом пустынную, опутанную паутиной палату.
— Ну и дыра, — сказал он. — Пошли-ка отсюда скорее.
Выходя последней, Девлин вытащила ключ из замочной скважины…
Глава 32
Пока охранники тушили пожар в палате Крокетта, Девлин и Клейн помогали эвакуировать больных из палаты Тревиса. Жиденькая колонна уцелевших под ослепительным лучом прожектора и бдительным присмотром часовых с западной вышки тянулась к основным воротам. Покидая здание лазарета, Клейн и Девлин наткнулись на сидевшего на ступеньках Эрла Коули, следившего за исходом своих пациентов. Белая одежда негра была спереди сплошь залита кровью; он часто и неглубоко дышал. Левая рука Коули свисала на грубой перевязи. В кулаке правой был намертво зажат свернутый в трубку зеленый журнал. Клейн остановился перед негром; тот устало моргнул.
— Все ушли? — спросил он.
Клейн кивнул.
— Вообще-то тебя надо было унести первым.
— Носилок не хватало, вот я и решил посидеть, проследить, чтобы все было нормально.
Коули посмотрел на окровавленное лицо Девлин, и Клейн понял, что негр ждал и их.
— Ты сможешь дойти до ворот сам, или мне придется тащить твою черную задницу на руках? — спросил доктор.
Коули очень осторожно выдохнул, пережидая приступ боли, и покачал головой.
— Я не пересекал этот двор уже Бог знает сколько лет. — Он улыбнулся, пережидая очередной приступ. — Так что я уж посижу здесь еще маленько.
Клейн знал, что ему не сдвинуть упрямого негра с места против его воли. Особенно сейчас, когда тот умирал. Тем более что Коули понимал это. Но не успел Клейн ввязаться в бесполезный спор, как Девлин показала на дальнюю стену за жилыми блоками.
— Похоже, светает, — сказала она.
Клейн всмотрелся: да, небо цвета индиго едва заметно посветлело.
Коули прищурился, глядя в направлении, указываемом Девлин.
— Кажется, ты права, — подтвердил он.
— А без этой стены будет видно намного лучше, — сказала девушка.
Они с Коули взглянули в упор друг на друга. Что там проскочило между ними, Клейн не понял, но через минуту Коули повернулся к нему и поинтересовался:
— Ну? Можно старому хрычу в нынешние времена рассчитывать на некоторую помощь?
Вдвоем они поставили скрипящего зубами Коули на ноги, и все трое потащились по бетонной дорожке, извивавшейся в тени наружной стены. Трижды им приходилось останавливаться, пока Коули пережидал очередной приступ. Каждый раз Клейн не сомневался, что старый негр умрет прямо сейчас, но тот, матерясь и шипя, как старая баба, все же шел вперед. Вскоре они вошли в тоннель, ведущий к главному выходу.
Здесь царил хаос: смущенные, вооруженные до зубов охранники присматривали за больными беспомощными людьми. Уже подъехали три машины „скорой помощи“, и парамедики суетились вокруг раненых. Внутренняя дверь главных ворот как раз отъехала в сторону, пропуская четвертую машину; через проем было видно, что огромная наружная дверь уже закрыта и заперта.
— Если я сейчас остановлюсь, то уже не сдвинусь с места, — прошипел Коули.
Девлин заметила Галиндеса, курившего сигарету Клетуса и согласно кивавшего в такт словам капитана. Оставив Коули на попечение Клейна, Девлин сорвалась и побежала к Клетусу. Коули грузно навалился на руку Клейна; дыхание тяжело клокотало в его груди. Клейн чувствовал страстное желание высказать Лягушатнику все то, что не решался произнести прежде, но слова эти казались какими-то неуместными…
— Слушай, Лягуша, я хочу тебе сказать, что…
— Не надо, — остановил его Коули. — Я знаю. Я все знаю. — Не в силах поднять голову и посмотреть на Клейна, он улыбнулся бетонной дорожке под ногами. — Я старая болтливая баба, верно?