- Глупая баба, - заглушая все, но вместе с тем вяло, прозвучало в мозгу. - Большие дозы анабиотиков сводят с ума, искажают психику до неузнаваемости. Иван, она тебя погубит!
- Я спасу тебя, Иван!
- Тихо! Тихо, вы! - Иван зажал уши. - Я ничего уже не понимаю!
- Ты сможешь понять все. в один миг, - голос в мозгу утратил гугнивость, гнусавость,, картавость, но это был голос Авварона, карлика-крысеныша с огромной черной тенью. - Да, Иван, в то же мгновение, когда я войду в твой разблокированный сектор памяти, ты узнаешь все!
Абсолютно все! Тебе откроются не только тайну прошлого и будущего, но и ходы светил и планет, устройство Мироздания, Пристанище распахнет свои двери, и ты станешь одним из Его обитателей, одним из избранных расы...
- - Богочеловеков?! - спросил Иван.
- То, что тыслышал там, пред алтарем ВельЧВаал-иеха-вы-Зорга, малая часть правды - это религия толпы. Но в Пристанище внутренних кругов и Пристанище-споре есть знания иного рода, для подлинно избранных.
Приобщение- это часть истинного Воплощения. Ты можешь достигнуть непостижимых высот, Иван!
- Не верь! - Алена вцепилась в руку Ивана клещами. -Не верь! Он пытается обворожить тебя, околдовать! Я тебе потом все объясню. Полигон это не просто полигон, это еще и канал в потусторонние миры! Я сама не верила. А теперь верю, Иван! Они есть, это правда, они есть!!! То, что мы отрицали тысячи лет, существует! Нам надо бежать! Полигон - это наша смерть!
- Я обещал тебе, кое-что, Иван. Забыл? - вопросил Ав-варон зловещим шепотом.
- Что? Что ты обещал?!
- Я обещал вывести тебя отсюда. Вернуть на Землю! Но только тебя!
Мертвых оживлять я не умею!
Алена забилась в нервном горячечном припадке. Она уже не могла ни говорить, ни кричать, ни плакать. Ее неостановимо трясло. Но она была теплой, упругой, нежной, живой.
- Слушай, Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденного, мой лучший друг и брат! Если ты еще хоть раз скажешь про нее недоброе словечко, я доберусь до тебя, доберусь и прикончу! Ты сам станешь мертвецом! Ты никогда ничего не узнаешь!
Скрежещущий смех наждаком прошелся по внутренностям Ивана.
- Мертвецом, говоришь? Эх, Иван, Иван, простота - она ведь хуже воровства. Неужели ты так ничего и не понял? Не понял, где ты находишься, среди кого?!
Иван похолоделот внезапной мысли.
- Да-да, ты близок к истине, Иван, - обретая прежнюю отвратительную картавость, пропел голос колдуна, - я не скажу, что это мир мертвых, что это преисподняя, но это мир неживых, Ваня! Здесь нет жизни. Вашей, земной.
Здесь жизнь иная! Смотри!
Внезапно стало светло.
Но Ивану не удалось ничего толком разглядеть, потому что прямо на него, по широкому каменному ходу-лабиринту несся шестирукий краснокожий монстр метра в три ростом, с приплюснутым лбом, узкими злющими глазами и редкими зубами в широченной пасти. Монстр словно мельница размахивал своими руками-лопастями-крыльями, в которых были зажаты ножи, молотя, цепи. Это был просто какой-то живой всесокрушающий таран.
- Назад!
Иван отпихнул Алену. И прыгнул вперед. Надо было перехватить инициативу. С размаху он пнул сапогом в нижнюю челюсть краснокожего голема.
Вторым ударом выбил из руки молот; Еле успел увернуться; от ножей... И обрушил молот прямо на колено монстра. Он сам не ожидал, что так случится - но нога монстра отскочила, будто была из обожженной глины - с грохотом, треском, без крови. Монстр рухнул на руки и шестиножкой побежал по проходу прочь.
Иван вздохнул. Отбросил ненужное орудие.
- Ты думаешь, он испугался тебя? - ехидно прозвучало в мозгу.
- Да, я так думаю, - ответил Иван.
- И ошибаешься. Это ничто! Это - даже не мертвец! Это кусок глины, преображенный мною в бойца, понимаешь?
- Нет!
- Сейчас поймешь.
Иван увидел, как глиняная шестиножка резко развернулась и, поднимая клубы пыли, побежала на него. Движения годема были кукольными, неживыми.
- Сейчас он убьет тебя!
- Так для этого ты меня выручал, Авварон?!
- Иван, спаси меня!!!
Пронзительный крик Алены заставил его обернуться. Иван глазам не поверил - карлик-колдун в своем черном балахоне, припадая на левую ногу, опираясь на кривую черную клюку, тащил Алену за руку по лабиринту, тащил безжалостно и властно.
- Стой, нечисть!
Иван в пять прыжков настиг обоих, споткнулся, упал. Когда он приподнял лицо, Авварона не было видно. Лишь Алена стояла, привалившись к стене, стирая со щеки слезинку.
- Где он?! - спросил Иван.
- Я ничего не понимаю! Он растворился в воздухе.
- Он мог бы тебя поднять и перенести на любое расстояние, не прикасаясь к тебе и пальцем! Но почему...
Шестиногий-шестярукий голем подполз к Ивану, к его ногам, и рассыпался в прах. От него осталась лишь куча глины.
- Этот подлый колдун снова улизнул! Он просто сбежал! - заорал Иван.
- Успокойся, - попросила Алена жалобным голосом. Она была бледной, напуганной.
- Чтоже ты с кем попало за ручку прогуливаешься, милая моя? - попытался обратить все в шутку Иван.
- Да у него не ручка, а клешня! Как ухватил, я подумала - оторвет. И вдобавок оцепенение какое-то нашло.,. странно. Я что-то кричала, да?!
- Было дело.
Иван присел на камень, пнул сапогом по иссохшейся куче глины. На големов и прочую нежить ему было плевать. А вот с подлецом Аввароном он бы посчитался, да где теперь искать колдуна-крысеньхша! Вот незадача! Но распутывать клубок надо, ничего не поделаешь.
Он нежно притронулся к ее ноге ладонью, провел вниз, еле касаясь кончиками пальцев трепетно-жгучей кожи.
- Присядь!
Алена послушно опустилась рядом с ним. Вопросительно заглянула в глаза.
- Давай все сначала, - Проговорил Иван. - Про сон, Полигон, фильтры, тридцатый век...
- Тридцать первый, - поправила его Алена.
- Пусть будет по-твоему, тридцать первый. Расскажи мне обо всем без спешки. Иначе нам никогда не разобраться в этой чертовой путанице. Соберись и расскажи все, что знаешь, я тебя очень прошу.
Алена надолго прильнула к нему, сопела в ухо, вздрагивала. Ей было тяжело, очень тяжело, и Иван это чувствовал каждой клеточкой тела. И все же она пересилила слабость.
- Туман, понимаешь, туман! Я все словно сквозь пыльное, мутное стекло вижу. И не все, это я вру, а то лишь, что всплывает в памяти. И потом, Иван, ты же не веришь мне, я все вижу! Ты веришь этой поганой твари, этому гадкому горбуну! А ведь он испугался меня. Ты заметил?!