Эти мысли промелькнули в голове Ивана молнией. Он уже выполнял задуманное - отработанным приемом, не давая воинам опомниться, он снова взлетел на стену, еще выше, используя каждую трещинку, уступчик... и почти с потолка, с отвесного крутого свода прыгнул в самую гущу воинства. Внезапность дала ему миг удачи - первым же ударом он снес голову одному бородачу, каблуком сапога проломил переносицу другому - теперь тот не боец, да и не жилец - третьему вогнал острие меча за ключицу. Замешкался, выдергивая меч. Но все-таки успел отразить удар копья. Хорошо! Теперь у него-было пространство для боя. Он стоял на двух трупах, возвышаясь над землей. А вокруг, ощетинившись мечами, копьями и палицами, замерла в предвкушении развязки вся балорова рать. Иван видел не только это. Он был в отчаянии.
Он хотел крикнуть: "Беги! Да беги же ты!!!" Но не мог, он не мог ее выдать! Как она не понимала?! Почему она стояла все на том же месте?! Это же смерть! Иван полоснул по горлу первого из подступивших. Рукоятью вышиб глаз другому. Он крутился волчком. Но он знал, что обречен. Это забава кошки с мышкой.
- Ну, гады, держитесь! Росвед свою жизнь дорого ценит! - прохрипел он, почти не слыша себя в общем гуле, хрусте, вое.
Он собрался в стальной комок. Он вновь стал алмазной палицей Индры.
Вся мощь арийских тысячелетий сконденсировалась в нем. Он веером ссекал головы, отбрасывал от себя тела, разрубал их снизу доверху, но рать не убывала. Это было нелепо, чудовищно... но это было так. На смену убитым вырастали другие бойцы. И имя им было - легион! Из мрака сумерек тенями выходили все новые и новые рогатоголовые бородачи с иззубренными мечами и короткими копьями - Беги! Беги же!!! - кричал Иван, не скрывая уже ничего. - Беги, Алена!!!
Но она стояла статуей. Прекраснейшей из всех земных и неземных статуй.
Она была изумительно хороша - бела, чиста, ясна.
А Ивана заливала кровь, своя, чужая - он уже не разбирал. Он косил бойцов, будто был самой ожившей Смертью. Но и их удары иногда достигали цели. Рубаха лохмотьями висела на его теле, кровавые рубцы бороздили грудь, спину, руки, плечи. Рать была несметной.
- Да что же это такое! - Иван чувствовал, что еще пять, десять минут боя, и ему ничто не поможет. Руки просто не смогут удерживать меча. Ведь он бьется, вращает этой пудовой железякой в режиме скоростной автоматической мельницы. Это сверхчеловеческие усилия! Это за пределами возможного!
Но он видел, как к нему, распихивая и расталкивая бородачей, пробивается сам одноглазый Балор. Надо сберечь силушки и для него. Иначе смерть!
- Я разорву тебя в клочья! - рычал приближающийся Балор. - Я насажу тебя на вот этот вертел... - он потрясал мечом, зажатым в левой руке, - и отобью вот этой колотушкой! - Он вздымал палицу. - А ну! Расступись!!!
Это шла Иванова смерть. Погибель его шла. Последние минутки наступали.
Иван чувствовал, что ноги подгибаются, что осталось совсем немного, что даже все знания тысячелетий, даже железная выдержка, выносливость, отрешенность... ничто не спасет его, всему есть пределы!
И вот в тот миг, когда Балор был уже рядом, на расстоянии вытянутого меча, когда его налитой кровью глаз пронзил Ивана насквозь... вдруг все стихло и замерло. Свирепые, разъяренные схваткой бойцы пали на колени, раскрыв рты и закатив глаза. Балор упал последним, глаз его потух, руки уперлись костяшками в глину, спина безвольно прогнулась.
- Приказывай! - выдавил он вялым чужим голосом.
Все это было настолько нереальным, что Ивану ни с того, ни с сего показалось, что он заснул и ему снится сказочный сон, или что его убили, и он уже на том свете, что там все наоборот, но все равно - это фантазии, наваждение, этого нет на самом деле.
Но он почти все понял, когда оторвал глаза от Балора, коленопреклоненного и жалкого, от распростершегося ниц воинства и посмотрел на нее, Алену.
Она была выше всех, хотя стояла на том же самом месте. От нее исходило непонятное теплое свечение. Иван только секундой позже понял - не от нее!
Нет! Алена держала в вытянутой руке красный светящийся Кристалл. Он был большой, просто огромный!
Часть пятая
ОБОРОТЕНЬ Да, это она спасла его. Она зарядила Кристалл - своим теплом, своей любовью.
- Алена-а-а!!!
Иван отбросил меч и по головам, спинам кинулся к ней -единственной, любимой, прекрасной.
- Приказывай, - вяло повторил ему вслед Балор.
- Да пошел ты! - на бегу выкрикнул Иван. Он подхватил ее, обнял, закружил. Чудесное спасение окрылило его. Но главное, жива она, Аленка! Он осыпал поцелуями ее лило, шею, грудь и не мог остановиться. Это было форменным безумием. Она уже стала отбиваться от него, упираться в его грудь руками.
- Как они тебя! Весь в шрамах!
- Пустяки! - Иван ничего не хотел видеть и слышать. - Скажи им, пусть убираются отсюда.
- Экий ты, Иван несообразительный, - упрекнула его Алена, - может, они еще пригодятся нам. Пускай-ка дорогу грудью прокладывают. А мы следом пойдем.
- Хорошо, будь по-твоему!
Иван обессиленно упал наземь. Лишь теперь на него свалилась вея накопившаяся за время боя тягостная, страшная усталость.
- Надо уходить, - мягкопроговорила Алена, мягко, но настойчиво, - мы слишком долго пробыли на рдном месте, может случиться непоправимое гляди, трещина! Она все время увеличивается. Я боюсь, Иван.
- Пойдем, - он встал, пошатываясь от слабости.
- Нет, погоди!
Алена направила Кристалл на двух ближайших бородачей. Те поднялись, осторожно подошли к Ивану, сцепили руки. - - Садись, они понесут тебя, сказала Алена,.