— Ты говорила, эта работа тебе не по нервам.
Мама засмеялась.
— Ты что?
— Я усвоила твой урок, попробую действовать, как ты велишь: «Вон из класса», «Двойка» в году!»… — Мама смеётся, а плечи вздрагивают, будто она плачет. — Ты пойдёшь в школу? — спрашивает она меня.
— Пойду. Хочу договориться с учителями, разрешат ли они сдавать экстерном пропущенное мной или я должна остаться на второй год?
— Тебе нужно разрешение директора, — говорит неуверенно мама.
Мы вместе идём в школу — к первому уроку.
Не дождь сегодня, наш с мамой путь освещает солнце.
Сейчас я увижу Дениса.
Я не думала о нём ни во сне, ни когда проснулась, он — во мне, он — моя половинка, это он — создатель моей новой жизни. Он вытащил меня из пустоты, поставил на освещённую солнцем поляну — «Живи!». И я живу. Денис ехал, а потом шёл ко мне много часов, полуголодный, без денег, и дошёл до меня, чтобы сказать: «Живи!», «Я с тобой!».
Он не сказал мне «Я с тобой», если быть честной. Я почувствовала эти несказанные слова — они тёплым плащом укрывают меня от дождя, от отца, они мягким светом заполняют опустевшую мою утробу, в которой так долго жил мой мальчик. Сказал он чуть по-другому: «Я буду там, где ты».
Денис ждёт меня в вестибюле школы.
— Здравствуйте, Мария Евсеевна, — говорит он. — Здравствуй, Поля.
Он не смотрит на меня, он смотрит на мою маму, и наша с ним тайна летит мячиком — от него ко мне, от меня к нему.
Денис разрушает барьер между мной и школой. Если бы не он, никогда не переступить бы мне снова её порога.
Если я хочу учиться вместе с Денисом в институте, я должна сдать «хвосты», государственные экзамены и получить аттестат.
Из-за отца не слышала, не видела одноклассников, хотя Валентина, Сонюшка заговаривали со мной, зазывали на вечера, в компанию, на танцы.
Валентина — красавица, с косами вокруг головы, Сонюшка — худышка-мышка, с дымом светлых волос. Вокруг обеих — поклонники. Десять мальчиков из пятнадцати влюблены в Валентину, трое — в Сонюшку.
Валентина — тайна. И около неё, как возле рефлектора, порой жарко.
Учится Валентина хорошо по всем предметам, в химии блещет.
Неожиданность при такой ослепительной внешности — ум.
Неожиданность в ней и доброта. «Дай откусить», — просишь у неё яблоко. «На!» Учительница начнёт ругать кого-то, первой вскидывается Валентина: «Она (он) больше не будет!» Заступница!
Если бы не моя странная судьба, обрекшая меня на изгойство… только Люша и Валентина могли бы стать моими подругами.
Сегодня в школу привёл меня Денис, и в этой школе нет моего отца. Поэтому я спокойно иду на свой третий этаж.
У двери класса — Пыж. Сторожит меня?
О Пыже не помнила. Нету в природе. Ангелина Сысоевна есть. А Пыжа нет.
— Прости меня, Поля, если можешь. Ты стала ещё красивее.
Тошнотой отозвались слова, сладко-горькой слюной наполнился рот. Я кинулась прочь от класса, к лестнице.
Лицом к лицу — Денис.
Не спросил «Что с тобой?», улыбнулся:
— Забыла в раздевалке что-то?
Тошнота и сладко-горький вкус во рту исчезли. И я уже без страха покосилась на Пыжа.
Не сосёт конфет, моргает виновато.
Пыж ли это?
Денис ушёл в свой класс, я снова очутилась перед Пыжом.
— Кто-нибудь слово скажет, убью. Не бойся. Прости, Поля.
Со звонком вхожу в свой класс.
Никто слова не сказал, а взглядов ничьих не видела. Лишь Валентина прислала записку: «Как хорошо, что ты вернулась. Здравствуй». На перемене она подошла ко мне. Улыбается мне.
— Если чего-то не поймёшь, я тут! Но я не хочу надоедать тебе, знаю, сейчас тебе ни до кого.
К моему удивлению, в математике я не отстала. Задачи, что предлагает новая учительница, худенькая и громкоголосая, знакомы: это они вереницей перерешались мной по жёсткой воле отца. И физика не трудна. Ввергла меня в панику литература. Я должна прочитать много толстых книг, и зарубежных, и отечественных, должна сдать тьму сочинений.
Дни слились в один. Сижу над учебниками, письменными работами, читаю книги.
Маму вижу редко. Еда у нас теперь — на бегу. Утрами с трудом только глаза продираю, а мама уже поела и обед приготовила. После уроков она спешит с обедом к отцу. Я задерживаюсь в школе почти ежедневно: сдаю пропущенный материал Домой попадаю к вечеру, но мама ещё в больнице. Возвращается она, когда я уже поела и сижу за очередным сочинением или контрольной.
Мамы — две. Утренняя и — вернувшаяся от отца.
Утренняя — улыбчива, легка, полна сил и надежд на новый день. Вечерняя… молчит и, чуть коснёшься её, вздрагивает.