Полчаса тянутся веком. Не спрашивает же физичка его за весь год?!
Наконец выходит. Голова опущена. Быстрым шагом идёт к лестнице. Провалился?
Чуть не бегу за ним. Останавливаюсь.
Не хочу бегать за ним, как Люша бегала за отцом. Если он захочет меня видеть — придёт.
Мама, к моему удивлению, сегодня дома.
— В больнице — санитарный день, меня не пустили.
Интересно, что такое — санитарный день: баня или травля тараканов? Не успеваю переодеться, как раздаётся звонок в дверь.
Денис?!
Бегу переодеваться. Надену розовую пушистую кофту — Ангелина Сысоевна подарила!
— Ну, сдал? — мамин молодой голос.
— Я получил «отлично», хотя знаю на «тройку», и мне совсем это не понравилось. Теперь придётся доучивать до «отлично», а у меня времени нет.
Денис улыбается, когда я выхожу в своей новой розовой кофте.
— Давайте, детки, обедать. — Мама накрывает на стол.
Мы сидим друг против друга, совсем как в моих видениях будущего. Мама рассказывает о девочке-шестикласснице, вырастившей в комнате берёзу, берёза подобралась к потолку.
Денис рассказывает об экзамене — физичка гоняла его по всем темам без исключения, а то, в чём он путался, начинала объяснять.
— Никогда не думал, что стыд — такое липкое чувство. Бр-р. Мерзкое.
Я смеюсь.
Над потешным видом Дениса? Над его проблемой? Или над тем, как быстро сбылось то, что я расписала по дням своего будущего?
— Ты чего? — спрашивает мама.
— Ты чего? — спрашивает Денис и смотрит на меня своими узкими добрыми озерцами.
Разве объяснишь… Несу чушь о мудрости учительницы, которая объяснила ему сложный материал, о своих экзаменах и сочинениях. Я — болтаю. Я — дома. У меня есть семья. И Денис смотрит на меня. Он слушает меня очень внимательно — ему всё это тоже придётся сдавать, а я купаюсь в его внимании. Я даю ему лист с задачами по математике, которые нужно уметь решать, называю темы сочинений и книги, которые прочитала и которые нужно прочитать ему…
По горящим полешкам скачу словами — Денис смотрит на меня.
В этот день я не занималась совсем. И мама не готовилась к урокам. Денис ушёл около одиннадцати, мы с мамой сразу легли спать.
Мой смех живёт теперь в нашем доме. Я летаю от дома к школе, от школы к дому Ангелины Сысоевны — принести ей книжку из библиотеки, цветы, фрукты, от Ангелины Сысоевны — домой. Скорее, скорее: а вдруг Денис забежит?
У Дениса через месяц математика. Вся.
Потерпеть остаётся совсем недолго. Сдадим выпускные экзамены и — в путь. А пока самой нужно заниматься.
Мне легче, чем Денису. Я в последнем классе и полгода, что пропустила, почти догнала.
Встречаясь с Денисом в коридорах, мы здороваемся, перебрасываемся ничего не значащими словами, и Денис бежит дальше — что-то сдавать, что-то слушать, что-то учить. И я бегу дальше — держа перед собой его взгляд.
Пролетает месяц, как один день. И отец всё-таки возвращается домой.
Привыкнув к мысли о бегстве с мамой и Денисом в мой Город, я вычеркнула отца из своей жизни. Буйный, эгоистичный… — сами пороки его вкупе с пьянством освобождают меня от любых обязательств перед ним и от мук совести. Мы с мамой имеем право удрать от него, как удирают люди от камнепада, от раскалённой лавы из потревоженного вулкана! Я решила перетерпеть наше совместное житьё под одной крышей, как бурю, как грозу.
И всё-таки от одной мысли «отец возвращается» рука моя застывала над сочинением, буквы в книге расползались тараканами.
Привезли отца мама и Ангелина Сысоевна.
Отец вошёл в дом бочком. Вошёл и сразу повис мешком на стуле, глаза — мутны. Он зарос — борода и усы.
— Об уколах я договорилась, — говорит Ангелина Сысоевна. — Такую женщину пришлю! Комар укусит — больнее, чем её уколы. Не будет ни флегмон, ни воспалений. Мотя же поможет и в остальном. Сделает всё, что попросишь. Берёт совсем немного.
— Садись с нами, Геля, — приглашает мама.
Отец ест жадно. Еда вываливается у него изо рта, вместе со слюной виснет на нижней губе, спадает на стол или тонет в кудрявой бороде… Ни на кого не смотрит, видит только еду, хватает с тарелки сразу два пирожка или сразу два куска ветчины. Не жуёт. Что, он все эти месяцы не ел? Ежедневно мама приносила ему обед и ужин!
Отец молчит.
— Спасибо за вкусный обед, — говорит Ангелина Сысоевна. — Ну, я пошла. Смотри, прервёшь уколы, пеняй на себя.
Когда мама уносит остатки еды и посуду на кухню, отец поднимает голову. Видела бы сейчас Люша это бессмысленное существо с отвисшей нижней губой, не погибла бы!