Звонок в дверь. Отец идёт открывать.
— Витя? Здравствуй, Витя, заходи. Ты совсем взрослый.
— Я хотел бы поговорить с Полей.
Следом за мной Виктор идёт в мою комнату. Я плотно закрываю дверь.
— Он пришёл в сознание. Очень слаб, но опасность миновала. Мама позвонила из больницы.
— Спасибо, — говорю я и неожиданно для себя целую Виктора в щёку.
Мама просыпается утром. И идёт в школу. Пусть она узнает в школе. Не от меня.
Я в школу не иду. Не хочу слышать со всех сторон, что случилось с ним. Я знаю, что с ним случилось. А мама… она прежде услышит, что он жив и будет жить. Я сажусь делать вчерашние уроки и писать сочинение.
Школу я кончу. И уеду. В тот же день, как кончу школу. Только пусть мама будет жива. И Денис будет жив. И пусть они будут вместе.
Виктор пришёл на большой перемене:
— Не волнуйся, капельницу уже отключили, он в порядке. Я принёс тебе экзаменационные билеты.
— Маму видел?
— Не… — Виктор пожал плечами.
Видел, — понимаю я, — мама не в лучшей форме.
— При тебе сказали ей? — спрашиваю.
— Нет, конечно. В учительской.
— Она пошла к нему?
— Нет, конечно, уроки… Я побегу. Меня сейчас будут спрашивать. Химичка давно точит зуб.
Мама к обеду не вернулась, и отец потребовал от меня еду. Сварила картошку и сосиски, подала.
Мне хотелось есть, но не хотелось сидеть за одним столом с отцом.
Мама вернулась в пять. Я поспешила поставить перед ней обед. Она уставилась на меня. Смотрела — не видела. К еде не прикоснулась.
— Ну, всё в порядке? — спросил отец. — Ты чего не ешь?
— Всё в порядке? — повторила мама даже интонацию. Больше за весь вечер она не сказала ни слова и ушла спать, когда отец сидел ещё за столом.
С Денисом я столкнулась на улице через неделю. Я знала, он вышел из больницы. Он шёл, по обыкновению, отрешённый, меня не заметил.
В ту ночь я бродила по гостиной. В последние дни стояли холода. Дождь не лил — моросил. Превратиться в лёд не мог, температура — чуть выше нуля, а казалось, позванивает, едва слышно, как праздничный звон бубенцов вдалеке.
Что потянуло меня к окну, против которого стояла Люша? Чуть раздвинула шторы.
На месте Люши — Денис.
Я осела на пол, едва успев упереться руками, чтобы не упасть.
Померещилось?! Чуть привстала и поглядела снова. Денис стоит на месте Люши.
Господи, спаси его, только бы он не решил умереть. Спаси его. Дай ему надежду.
Иди спать, Денис, — шепчу.
В гостиной темно, и он не может видеть меня, смотрящую в щель между занавесками.
Стою до тех пор, пока он не идёт прочь.
Одеваюсь и, когда он отходит немного, выскальзываю из дома. Стараюсь идти на цыпочках, но, даже если бы топала, он не услышал бы… он звенит в звенящем дождём воздухе.
Денис подходит к школе, идёт в свою квартиру. Спасибо, Господи, ты услышал мою молитву.
Те три часа, что мне остаются до утра, я сплю мёртвым сном.
На следующий день Денис снова стоит под нашим окном.
И на следующий.
Не умирать решил — ждать.
Мама не сводит с меня глаз. Готовит мою любимую еду. Рассказывает за столом о своих учениках. Никогда не заговаривает со мной ни о чём другом.
Отец затаился. Но порой его ноздри ходят ходуном. Уж не знаю, что не нравится ему больше — мамино возбуждение или моя независимость.
Потерпи, отец, — молча говорю я ему, — ещё месяц, потерпи, я навсегда уйду из твоего дома.
Стены, мебель, сам воздух этого дома враждебны мне, но деревца и цветы — мамины…
Денис — за окном, отец, генерирующий злобу и грозящий взрывом, лихорадочно возбуждённая мама с бессонными глазами… — моя жизнь последних месяцев дома.
Как-то за обедом отец спрашивает маму:
— Я слышал, Денис бросил школу, не сдаёт экзамены. После попытки самоубийства совсем тронулся — бродит где-то ночами, возвращается чуть не под утро, ты не в курсе?
Вилка с куском огурца дрогнула.
— Не в курсе, — быстро сказала мама.
— А я думал, тебя вызывал директор. Так хорошо сдавал и бросил. Теперь не получится экстерном, придётся десятый класс просидеть на уроках. Возможен рецидив, — говорит отец. — И с чего это он вдруг свихнулся? Такой необыкновенный человек, — разглагольствовал отец.
В эту ночь мама легла на диване в гостиной.
Отец на ночь принимает снотворное. Наверное, таблетки спасают нас с мамой — держат отца в чуть заторможенном состоянии. Спит он крепко и очень трудно встаёт.
Около одиннадцати мама принялась ходить по гостиной, как я хожу, ощущая за окном Дениса. Он стоял на том же месте, что и в прежние ночи, тощий, в куртёшке до пояса, наверняка промёрзший. Она распахнула окно, и Денис — подошёл.