— А почему ты смирился с отведенной тебе ролью?
— А почему это должно меня волновать? Я собирался уезжать и считал, что никогда больше не вернусь. Если у кого-то были такие же догадки, как у Мэла, то меня это ничуть не трогало. — Он пожал плечом. Как Тея уже успела запомнить, это означало, что он напряжен до отказа. — Рони была моим другом. Она попросила меня ничего не говорить, и я не стал.
— Но когда ты решил вернуться в Пайн-Бьют, и…
— Еще до моего возвращения, когда я приезжал навещать Дору, я начал понимать, как все запуталось. Но я дал слово Рони…
— А как же Мэтт? — вспомнила Тея. — Что ему сказала Рони?
— Да, с этим было сложнее всего, — согласился Дэймон. Его голос смягчился, когда он заговорил о ребенке. — Мы пообещали ему все объяснить, когда он подрастет.
Тея изо всех сил постаралась, чтобы в следующем вопросе не прозвучало осуждения:
— А какие у тебя отношения с Мэттом?
Взгляд Дэймона бродил по кухне, словно он не решался посмотреть ей в глаза.
— Это проблема. Я очень люблю этого ребенка. Катаю его на мотоцикле, хожу с ним на спортивные соревнования, играю…
Тея почувствовала, что ее глаза наполняются слезами, но им ни в коем случае нельзя было давать волю. Она очень боялась вспугнуть в Дэймоне прилив откровенности.
— Но все-таки я сказал ему правду — что я не его отец, но очень хотел бы им быть.
Он перевел взгляд на ее лицо. Его потеплевшие глаза-угольки светились, словно в костре. Tee ужасно хотелось обнять его, но она даже не пошевелилась.
— Я присутствовал при родах. Это было… Ты когда-нибудь видела рождение ребенка?
Тея ясно представила себя, дающую жизнь ребенку Дэймона, это было такое отчетливое видение, что она с трудом выдавила: «Нет».
— Это непередаваемое ощущение.
— Неужели Мэл пустил тебя в родильную палату? — удивилась Тея. — А как же городские сплетни?
— Мэл, конечно, дурак, но он любит свою дочь. Кроме того, никто не знал. Она рожала не здесь.
— Почему?
— У нее были какие-то проблемы в первые месяцы беременности, поэтому ей пришлось рожать в Биллингсе. Она попросила нянечку позвонить мне, — он улыбнулся при этом воспоминании. — Было два часа утра и ужасно холодно. Туда ехать около трех часов. И я помчался на мотоцикле, стуча зубами от холода и думая, что рехнулся.
Дэймон как заведенный ходил по кухне, пока его взгляд не остановился на стуле. Он уселся на него своими любимым способом, вытянув в стороны длинные ноги, обтянутые джинсовой тканью.
— Когда оказалось, что это будет мальчик, я почему-то был особенно… тронут. В воспитании пацана обязательно должен участвовать мужчина, а я знал, что настоящий отец уж точно не предложит свои услуги. Конечно, у него есть Мэл, который его любит, но он ведь дедушка, а я… — Дэймон провел рукой по лицу.
Тея была уверена, что больше он ничего не добавит, поэтому сказала:
— Ты удивляешь меня, Дэймон. Что скажут люди, если узнают, что ты заботишься о чужом ребенке?
В тот же миг Дэймон вскочил с места и склонился над ней, схватив ее руку одной рукой и подбородок — другой. Его злобный взгляд заставил ее почувствовать себя маленькой птичкой в лапах кошки.
— Люди никогда не узнают. Рассказать им может только Рони. Но не ты!
— Разумеется, — возмутилась Тея. — Я же дала слово.
— Надеюсь, что тебе можно верить. — Он отпустил ее и направился к двери. Проходя мимо стола, указал на коробку: — Съешь сама, Преббл. Я что-то не голоден.
Тея поспешила за ним в холл, но он даже не остановился около двери. Она постояла на пороге, вслушиваясь в рев исчезающей за холмом машины, потом вернулась в кухню, чтобы убрать в холодильник нетронутую еду.
Только сейчас Тея заметила, что, пока она спала, Дэймон поставил перед тарелками бокалы. А открыв холодильник, обнаружила бутылку белого вина и бутылку содовой.
Слезы, которые она целый час сдерживала, брызнули из глаз, затуманивая взгляд. Дэймон принес все необходимое для приготовления коктейля. Наверное, это Джерри сказал ему, что она любит.
Его заботливость вызвала у Теи приступ одновременно радости и боли. Он пытался угодить ей, а она выгнала его расспросами о том, что ее совершенно не касается.
Тея достала бутылку вина, решив, что сегодня не будет утруждаться, разбавляя его содовой, а то вино потеряет градусы, которые ей сейчас так необходимы. Но когда пальцы сомкнулись на ледяном горлышке бутылки, она передумала.
Она не хотела пить вино Дэймона без Дэймона.
На следующий день по просьбе своих ноющих мышц Тея взяла выходной. Кроме того, у нее оставалась всего неделя, чтобы как следует подготовиться к заседанию городского совета. Она должна появиться там в хорошей форме и с верой в то, что справедливость по отношению к Дэймону восторжествует, иначе ей вряд ли удастся одержать победу.