Тиберий стал римским императором в 14 году н. э., так что тут описывается 28 или 29 год н. э. Место действия, разумеется, Палестина. Лука упоминает три ее важнейшие области и перечисляет их правителей: это лежащая на юге Иудея, которой управляет Пилат и первосвященник Иерусалимского храма; северная Галилея, которой правит Ирод Антипа, сын Ирода Великого, а также земли, расположенные севернее и восточнее Галилеи, под властью другого сына Ирода Великого, Филиппа. Как мы увидим, все эти правители сотрудничали с Римской империей.
«Прошлое — это чужая страна: там все делают иначе». Так начинается один английский роман, действие которого происходит в начале XX века.[40]Отчасти это качество прошлого объясняется удаленностью во времени. Полвека тому назад, когда я был ребенком, я жил в совершенно ином мире. А когда пытаешься себе вообразить расстояния, измеряемые веками и тысячелетиями, начинает кружиться голова. Но отличия прошлого не сводятся к удаленности во времени, это также совершенно иной социальный мир.
Важный и ценный термин «социальный мир» подразумевает множество вещей. Он указывает на социальную среду определенного времени в определенном месте. В целом он означает примерно то же, что и термин «культура», под которым понимают все то, что человек вносит в естественную природу. Это как бы социальный купол, под которым живут люди. Социальный мир разносторонен, сюда входят политика и экономика, коды поведения и социальные нормы, понимание того, что реально и как надо жить, религиозные традиции и практики, язык, техника и многое другое.
Именно социальный мир делает данное время и место таким-то временем и таким-то местом. Именно социальный мир позволяет отличить жизнь в Голландии от жизни в Пакистане или жизнь в Японии от жизни в Мексике и так далее. Конечно, между этими местами существуют природные отличия (топография и климат), но куда сильнее они различаются — именно это делает все другие страны чужими относительно моей — из-за того, что в каждой существует свой социальный мир.
Социальный мир, в котором мы живем, постоянно придает нам форму. Процессы роста и социализации предполагают, что мы усваиваем, вбираем внутрь себя жизнь нашего социального мира. Только когда мы в должной мере сформированы этим миром, мы способны понять, как в нем жить.[41]Это относится даже к тем людям, которые сомневаются в справедливости данного мира, сопротивляются ему или восстают против него, потому что и в этом случае они борются против того понимания своего социального мира, которое разделяют окружающие их люди.
Если же говорить об Иисусе, из изложенного ранее следует, что мы не можем понять его значение, если не увидим его жизнь и общественное служение в контексте его социального мира. Это все равно что попытаться понять смысл речей Линкольна вне контекста гражданской войны или слова и поступки Мартина Лютера Кинга вне контекста борьбы за гражданские права середины XX столетия. Слова и поступки обретают смысл только в культурном контексте, в том социальном мире, где их произнесли или совершили.
Это относится и к Иисусу. Мы ничего не поймем в нем без принятия во внимание культурного контекста, в котором он вырос и с которым взаимодействовал. А этот контекст образовался на пересечении двух социальных миров: мира Римской империи и мира иудаизма. Это совершенно разные миры, нередко вступавшие в конфликты. В настоящей главе мы рассмотрим два этих социальных мира, которые были исторической средой Иисуса. Эти миры его формировали, к этим мирам он обращался.[42]
Чтобы представить себе совершенно особый мир, окружавший Иисуса, важно понять, в каком обществе он жил. Наши представления о типах обществ почерпнуты из социальной истории и макросоциологии. Знание об этих типах позволяет нам лучше понять форму и внутреннюю динамику общества, которое коренным образом отличается от нашего.
Римский мир, в котором жил Иисус, был имперской формой доиндустриальной аграрной системы господства. Это наиболее распространенный тип обществ начиная с момента развития сельского хозяйства примерно пять тысяч лет назад и до индустриальной революции, от которой нас отделяет несколько столетий. Громоздкий ряд терминов — имперская доиндустриальная аграрная система господства — выглядит неуклюже и может обескураживать читателя, однако каждое слово здесь проливает свет на ту или иную характеристику окружения Иисуса.
Прежде чем мы начнем говорить о таком типе общества, нам полезно рассмотреть два предыдущих. Это даст возможность понять, что такое тип общества в целом, кроме того, мы увидим, как развитие сельского хозяйства радикальным образом изменило жизнь людей и создало предпосылки для появления доиндустриальной системы господства.
Самый первый тип общества называют охотничее-собирательским. При такой системе большинство людей вело кочевой образ жизни. Они еще не научились сеять злаки и приручать животных. В результате скопление большого количества людей было невозможно. Жили относительно небольшими группами, которые могли поддерживать жизнь с помощью охоты и собирательства. При этом концентрация богатств была незначительной. Жилье было простым и часто временным, и люди вели общинную жизнь. Что в таком обществе могло значить накопление богатства в руках одного человека? Если он и обладал богатством, оно должно было быть таким, какое можно унести на собственной спине. Такой тип обществ просуществовал крайне долго — миллионы лет. Второй тип появился примерно десять тысяч лет назад.
Второй важнейший тип общества называют ранним садоводческим. Главное его отличие от предыдущего заключается в том, что люди начали обрабатывать землю, хотя и в самых скромных масштабах. Они еще не научились производить металл, а потому их орудия были сделаны из кости, камня и дерева — главным образом это были палка-копалка и мотыга. До изобретения плуга оставалось еще несколько тысячелетий. Площадь обрабатываемой таким образом земли была сравнима с площадью сада (вот почему данный тип общества называют садоводческим, а не аграрным). Но впервые в истории у людей появилась возможность вести оседлый образ жизни и тогда возникли первые города. Они были маленькими, обычно там жили несколько сотен людей и лишь изредка — до нескольких тысяч. Примером большого садоводческого поселения является Джатал-Хойук в Турции, где в 5000-х годах до н. э. жили около двух тысяч человек. В целом это было общество коммунального типа, где производили еду и делили ее между всеми. Различия людей по богатству и власти оставались незначительными.
Наконец, в IV тысячелетии до н. э. появился третий тип общества, который сохранился до времен Иисуса и далее: аграрное (или агрокультурное) общество. Предпосылкой для его появления послужили два фактора. Во-первых, в это тысячелетие люди научились производить металл: сначала медь, потом бронзу, затем, во II тысячелетии до н. э., железо. Металлические орудия — в том числе плуг — заменили каменные, костяные и деревянные. Во-вторых, люди одомашнили некоторые виды животных и стали использовать их на сельскохозяйственных работах. Впервые в истории появилось масштабное сельское хозяйство, которое позволяло производить излишки продукции.
Развитие сельского хозяйства стало, быть может, величайшим шагом в истории человечества. Это радикальным образом изменило социальные структуры и в результате стало возможным создание крупных поселений. Появились большие города. Самые первые из древних городов на древнем Ближнем Востоке располагались в долинах больших рек Египта и Месопотамии.
Вслед за строительством городов сформировался малочисленный класс людей, обладавших богатством и властью. Нам трудно установить, как именно это случилось: та эпоха не оставила нам письменных свидетельств. Но можно вообразить, как это тогда происходило. Городам требовалось управление, и поэтому возник правящий класс. Кроме того, в городах хранились запасы еды и другие богатства, они нуждались в защите от внешних врагов — от кочевников, разбойников и прочих людей, которые жаждали все это заполучить. Так что возник класс людей для защиты города. Правящие и защищающие получали содержание от общества, потому что сами ничего не производили. С течением времени они (по крайней мере, их вожди) обрели огромную власть и богатство. Вопрос, рождает ли власть богатство или богатство рождает власть, подобен вопросу о курице и яйце. Как бы там ни было, власть и богатство шли рука об руку: властители были богаты, а богатые обладали властью.
41
Если у человека не происходит подобной интернализации социального мира в должной мере, он оказывается среди эксцентриков или, в тяжелом случае, страдает личностными нарушениями, такими как нарциссизм или социопатия.
42
См. прекрасный очерк о социальном мире Иисуса, занимающий всего одну главу, в книге William R. Herzog II, Prophet and Teacher (Louisville, KY: Westminster John Knox, 2005), pp. 43–69. См. также Crossan, Tbe Historical Jesus (San Francisco: HarperSanFrancisco, 1991); John Dominic Crossan and Jonathan Reed, Excavating Jesus (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2001); Walter Wink, Engaging the Powers (Minneapolis: Fortress, 1992), pp. 13-104. В том, что касается понимания внутренней динамики античного мира, на меня, как и на многих других современных исследователей, оказал влияние Gerhard Lenski, Power and Privilege: A Theory of Social Stratification (New York: McGraw-Hill, 1966); см. также его книгу 1974 года в соавторстве с Jean Lenski, Human Societies: An Introduction to Macrosociology, 3rd ed. (New York: McGraw-Hill, 1974), особенно pp. 177–230. На меня также оказала влияние книга Michael Mann, The Sources of Social Power, vol. 1 (Cambridge: Cambridge University Press, 1986).