Я вздыхаю с облегчением, когда Делейни плачет и падает в объятия Нокса. Придя в себя, она вытирает лицо и снова поворачивается к доктору.
— Мы можем навестить ее?
Она кивает. — Просто постарайтесь вести себя тихо. Принуждение ее проснуться до того, как она будет готова, может принести больше вреда, чем пользы.
Мы все следуем за ней к палате Тессы, включая Истона, который прихрамывает позади нас. Делейни останавливается в дверях, прикрывая рот рукой и плача при виде своей сестры. Честно говоря, это душераздирающе — видеть, как кто-то такой сильный выглядит таким хрупким.
— Иди, — говорю я ей. — Она захочет увидеть тебя, когда проснется.
Она смотрит на меня снизу-вверх, и ее брови хмурятся. — Ты разве не идешь?
Я качаю головой. — Я подожду здесь. Я не совсем уверен, что она захочет, чтобы я был там, и я бы предпочел не ставить ее в неловкое положение.
Похоже, она хочет поспорить, но вместо этого кивает и заходит внутрь, садится у кровати Тессы и берет ее за руку. Я прислоняюсь к столу медсестры, оставаясь так, чтобы видеть ее, но стараясь не мешать. Давай, Вишневая бомба. Ты сильнее этого.
28
ТЕССА
Честно говоря, я не уверена, что хуже: пронзительная боль, которая, кажется, пронзает мой мозг, или этот непрекращающийся писк. Я стону, пытаясь заставить это остановиться. Кто-то ахает, и рука, держащая меня, сжимается.
— Тесса?
Делейни? Это занимает минуту, но я, наконец, открываю глаза и вижу, что моя сестра сидит рядом со мной.
— У меня галлюцинации?
Слезы наворачиваются на ее глаза, и она прикрывает рот, качая головой. Она практически прыгает, чтобы обнять меня, но она отстраняется, слегка встряхивает меня, а затем снова обнимает.
— Ты такой идиотка! О чем ты думала?
У меня нет возможности ответить, прежде чем она снова обнимает меня.
— Ух, я так рада, что с тобой все в порядке.
Когда она садится обратно, я вижу Нокса рядом с ней. Он выглядит таким спокойным, но в то же время так сыт по горло моим дерьмом. Я улыбаюсь так мило, как только могу, и это действует как заклинание. Он хихикает и качает головой, вставая, чтобы обнять меня.
— Ты заноза в заднице, ты это знаешь?
Палата выглядит знакомой, и проходит минута, прежде чем я понимаю, что это та же палата, в которой был Нокс после того, как его застрелили — или, скорее, после того, как он прыгнул под пулю, чтобы спасти мою сестру. Я в отделении интенсивной терапии.
У меня перехватывает дыхание, когда мой взгляд останавливается на Ашере. Он стоит у стола медсестер, его пристальный взгляд прикован к моему.
— Как долго он там стоит? — Я спрашиваю Делейни.
Она оглядывается на него и вздыхает. — Поскольку они сказали нам, что мы можем зайти к тебе. Он не сдвинется с этого места. Он не хочет приходить, потому что не уверен, что ты хочешь, чтобы он был здесь.
— Если ты не хочешь, чтобы он был здесь, просто скажи слово, и я буду более чем счастлив надрать ему задницу, — подхватывает Истон.
Я даже не поняла, что он стоял там. У меня мало воспоминаний о том, что произошло, но я помню что-то о том, что он был там, отчаянно звал меня по имени. Таблетки. Черт возьми, таблетки.
— Что я тебе говорила? — Делейни огрызается на него. — Быть увиденным, но не услышанным. Или это было недостаточно ясно для тебя?
Я пытаюсь не смеяться над ней, но это почти невозможно. Делейни — один из самых нежных людей, которых я знаю, поэтому забавно видеть, как она отдает приказы каким-то невидимым хлыстом.
В комнату входит женщина в белом халате. — Мисс Каллахан, приятно видеть вас проснувшейся. Я доктор Джосселин, главный врач здесь. Как ты себя чувствуешь?
— У меня болит голова.
Она корчит рожицу. — Ну, учитывая, сколько Окси было в твоем организме, это неудивительно. Я просто собираюсь сделать несколько тестов, хорошо?
Я киваю, и Делейни с Ноксом отходят в сторону. Обычные проверки, которые она делает, — это все, что я делала раньше, и вызывают воспоминания, которые я надеялась забыть. Закончив, она вводит несколько слов в компьютер.
— Тебе очень повезло, Тесса. Кажется, что у передозировки нет долгосрочных побочных эффектов, — говорит она мне. — Тем не менее, я собираюсь приказать тебе остаться на ночь для наблюдения. И я, вероятно, попрошу их провести еще пару тестов, просто чтобы убедиться.
— А моя голова? Есть ли какой-нибудь способ избавиться от этой убийственной головной боли?
Она хмурится. — К сожалению, нет. Учитывая количество Оксикодона в вашем организме, когда вы поступили, мы должны убедиться, что все очищено, прежде чем мы сможем дать вам что-нибудь от боли.
Ладно, думаю, я это заслужила.
Делейни благодарит ее за меня и выходит из комнаты, останавливаясь, чтобы поговорить с Ашером, который явно обеспокоен. Глядя на другую сторону комнаты, Зейн и Истон прислоняются к подоконнику, и Истон выглядит так, как будто он на грани психического срыва. Мне нужно избавить его от страданий.
— Как вы думаете, ребята, вы могли бы уделить мне минутку наедине с Истоном?
Лейни приподнимает бровь. — Нет. Абсолютно нет.
— Лейн, — умоляю я.
Нокс проводит рукой по ее руке, и она смотрит на него, прежде чем ее плечи опускаются. Они с Зейном идут к двери, но Делейни направляется прямо к Истону.
— Встань, — приказывает она.
Он мгновенно повинуется ей, и она начинает обыскивать его, проверяя карманы и все другие части его тела. Все с любопытством наблюдают за ней, пока Нокс наконец не задает вопрос, который у всех на уме.
— Бэмби, какого черта ты делаешь?
— Убеждаюсь, что у него нет при себе наркотиков, — говорит она ему, как будто это очевидно.
Я тяжело сглатываю. — Делейни—
— Нет, — огрызается она на меня. — Единственная причина, по которой я не кричала на тебя, это то, что я не могу этого сделать, пока ты выглядишь такой грустной и беспомощной на больничной койке. Не дави на меня, Тесса.
Все, что я собиралась сказать, запихивается обратно, когда Нокс сочувственно улыбается мне и осторожно подходит к своей девушке.
— Хорошо, Рэмбо. Пойдем, возьмем тебе что-нибудь поесть.
Она делает глубокий вдох и кивает, подходит, чтобы еще раз обнять меня, прежде чем покинуть комнату.
Как только мы с Истоном остаемся одни, он как будто читает невысказанный вопрос в моей голове.
— Не волнуйся, — тихо говорит он. — Я убедился, что врачи знают, что это был несчастный случай. Просто слишком сильно веселились, и все пошло не так.
Я не уверена, говорит ли он это, потому что думает, что кто-то может слушать, или потому, что ему искренне нужно верить, что это правда для его собственного душевного спокойствия. В любом случае, я не собираюсь его поправлять.
— Спасибо тебе.
Тишина заполняет комнату, поскольку ни один из нас не знает, что сказать. Наконец, когда это становится слишком, он уступает давлению.
— Я…?
Я качаю головой. — Нет. Нет, конечно, нет.
— Все обвиняют меня. И я имею в виду, почему они не должны этого делать? Мне вообще не следовало давать тебе эти таблетки. Ты просто выглядела такой грустной, и я отчаянно нуждался в чем-то, чтобы вернуть Тессу, которую я помню.
Честно говоря, меня не удивляет, что все возлагают вину на него. Все они думают, что прошлая ночь была несчастным случаем. Как будто я просто случайно выпила слишком много или смешала это со слишком большим количеством алкоголя. Если бы это было так, часть меня, вероятно, тоже винила бы его, но это не так.
— Ты слушал свое сердце.
Он потирает затылок и смотрит на меня. — Значит, ты меня не ненавидишь?
— Нет.
Может быть, он видит это на моем лице или чувствует это в воздухе, но улыбка исчезает, как только он это осознает.