— Да, это его экипаж.
Кивнул не потому, что узнал уродливую старую карету с плотно занавешенными окнами. Просто на перекрёстке других экипажей не наблюдалось. Сидевший на облучке ражий негр окликнул офицера:
— Вы — мистер Ридли, масса?
— Да.
Салли сильно сжала локоть кавалера. С высокого облучка негр постучал по крыше кареты. Дверца распахнулась, и навстречу парочке из экипажа вышмыгнул щуплый недомерок с бельмом на глазу и сальными редкими волосиками.
— Мистер Ридли? А вы, должно быть, мисс Труслоу?
— Да. — Салли начала нервничать.
— Рад знакомству, мэм. Рад знакомству. — бельмастый низко поклонился, — Я — Тиллотсон, Джозеф Тиллотсон, ваш покорный слуга.
Не разгибаясь, бельмастый снизу вверх взглянул на Салли и, очевидно, впервые оценив красоту девушки, удивлённо заморгал. Простёр руку в сторону кареты:
— Будьте так добры, благороднейшая леди, не побрезгуйте этой скромной повозкой. Ах, почему я не волшебник? Тогда я взмахнул бы волшебной палочкой и превратил этот жалкий тарантас в золотую карету, достойную такой принцессы, как вы.
В Салли проснулась её подозрительность:
— Он не похож на твоего брата, Итен.
— Мы к нему и едем, леди. — Тиллотсон вновь плавным жестом пригласил Салли в карету.
— Ты же едешь, Итен? — она прижалась к Ридли.
— А как же. — успокоил он.
— Позвольте ваш зонтик, мэм, я помогу.
Тиллотсон подал ей руку. Салли неуверенно взглянула на Ридли и, опираясь на Тиллотсона, поднялась в тёмное чрево экипажа, а капитан обратил внимание, что кожаные шторки на окне кареты не только опущены, но и прибиты внизу мелкими гвоздиками. Машинально Ридли шагнул к возку следом за Салли, однако Тиллотсон бесцеремонно оттёр его плечом, быстро вскочил на подножку и с криком: «Гони, Томми!» нырнул внутрь, захлопнув за собой дверцу.
— Итен! — послышался испуганный крик Салли, — Итен!
Восклицание оборвал звук хлёсткой пощёчины. Щёлкнул кнут, карета сорвалась с места и, гремя ободами, скрылась за углом. Итен Ридли избавился от своего суккуба. Жаль её, конечно, но она не оставила ему выбора. Удовлетворись она сотней долларов отступного, ему не пришлось бы прибегать к содействию Делани, и все были бы довольны.
Парусиновый мешок Салли он всё ещё держал в руке. Раскрыл. Револьвера в мешке не оказалось. Там лежали те самые пресловутые сто серебряных монет отступного. Каждая была завёрнута в клочок мягкой синей бумаги, по-детски заботливо, как любимые игрушки, и у Итена защемило сердце. На миг, пока он не сообразил, что обернула доллары Салли для того, чтобы они не звякали, оповещая каждого встречного-поперечного о содержимом сумки. В любом случае, монеты вернулись к их прежнему владельцу, в чём Ридли усмотрел некую справедливость. Он повесил сумку на плечо, натянул перчатки и, надвинув форменное кепи на лоб пониже, медленно зашагал домой.
— Будто бы, — Анна разломила надвое булочку, половинку макнула в подливку и скормила одному из спаниелей, крутившихся под столом, — у Труслоу есть дочка, дочка в положении, так что Труслоу выдал её замуж за какого-то юнца, а теперь дочка исчезла, зять поступил в Легион, вот Труслоу и взбесился.
— Взбесился — мягко сказано. — со смешком подтвердил Фальконер, — Ударил парнишку.
— Бедняга Труслоу. — посочувствовал Адам.
— Бедняга парнишка. — возразила Анна, бросая дерущимся пёсикам остаток булки, — Труслоу сломал ему скулу. Да, папа?
— Сломал. — кивнул Фальконер.
Полковник принял ванну, постриг бороду, облачился в форму и вновь стал похож на военного с парадного батального полотна.
— Парнишку звать Роберт Деккер. — сказал Фальконер, — Сын Тома Деккера. Помнишь его, Адам? Прохвост, каких мало. К счастью, уже покойный прохвост.
— Я помню Салли Труслоу. — наморщил лоб Адам, — Дикая девчонка, но дивно красивая.
— Ты её видел, когда ездил к Труслоу, Нат? — обратился к Старбаку полковник подчёркнуто дружелюбно. С начала обеда он старательно демонстрировал приязнь к юноше и то, что возникшее между ними во время рейда недопонимание благополучно разрешено к обоюдному удовлетворению.
— Не обратил внимания, сэр.
— Увидел бы — обратил. — хмыкнул Адам, — Салли Труслоу не из тех, на кого можно «не обратить внимания».
Полковник подытожил:
— И что мы имеем? Девчонка в нетях, Деккер в неведении, где она, и, как результат, в лазарете, а Труслоу — в состоянии полнейшего исступления. Он как будто оставил чете свой участок земли, который теперь поручен заботам, кого бы ты думал, Адам? Нашего Ропера! Он обосновался в тех краях. Хитрюга, каких свет не видывал, но в лошадях — бог!