Жюль вскочил и подхватил ее за руки.
— Садитесь, а то упадете. Вот сюда. Боже, глазам своим не верю!
— Что вы здесь делаете? — тихо спросила она.
— И это спрашиваете вы? Безумие! Где вы прятались?
— В трюме… Я взошла на борт, когда стемнело… вчера утром. Боже, неужели это было лишь вчера?
— Вы сидели в той мерзкой дыре без еды и питья?
— Нет, я кое-что взяла с собой. Но я совсем не спала. Никогда не думала, что там так плохо.
— Но я ведь предупреждал вас!
— Однако вы сами плывете на этом корабле, причем не сказали ничего ни мне, ни мадам де Шерси.
— Я принял это решение в последний час.
— Я тоже.
Между тем команда, оповещенная рулевым, направилась к корме поглазеть на нежданную гостью. Несколько офицеров спустились со шканцев, а кто-то отправился вниз позвать остальных. Вивиан тихо обратилась к опекуну:
— Помогите мне, если можете.
Он издал звук, который можно было принять за ругательство, и повернулся к собравшимся. Она старалась выглядеть достойно в столь неприятном положении. Хорошо, что еще не появились ни Виктор, ни маркиз де Лафайет.
— Мадемуазель де Шерси неожиданно присоединилась к нам. Она займет мою каюту, а я переселюсь в каюту месье де Калба. Завтра мы соберемся и выслушаем ее мнение о том, как поступить дальше. А пока, мадемуазель, разрешите мне проводить вас вниз. — И Жюль решительно протянул ей руку.
Она с большим удовольствием растянулась бы на палубе и пришла в себя, дыша свежим воздухом. Было страшно подумать, что придется спускаться в тесную, темную каюту, словно пленнице!
Опекун помог Вивиан встать, но она почувствовала такую слабость, что он склонился над ней и тихо спросил:
— Вы сможете идти? Или мне…
— Спасибо… позвольте мне опереться на вас.
Он повел ее к главному трапу, расположенному за рубкой рулевого, и все лица слились перед ее глазами. Она преодолела крутой спуск, и вскоре они оказались в каюте графа, которая была вполне удобна для жилья. Это было узкое помещение с высокими окнами, начинавшимися почти у самого пола, одной койкой, столом и двумя стульями. По углам стояли сундуки.
Вивиан опустилась на стул, между тем как Жюль позвал стюарда. Тот снял постель с койки и пошел за чистыми одеялами. Другого человека послали в трюм принести ее багаж, а затем отнести сундук графа в каюту месье де Калба.
Когда все было сделано, граф сказал:
— Сначала вам нужно немного поспать, а потом проконсультироваться с врачом.
— После отдыха я снова буду чувствовать себя хорошо. Нет надобности…
— Мадемуазель, никто не ожидал, что на борту появится женщина. Придется преодолеть некоторые трудности, но, думаю, даже на время недолгого возвращения назад вам захочется свести их к минимуму. Нельзя допустить, чтобы вы заболели.
— Но вы же не повернете назад! Я требую свидания с месье де Лафайетом. Поверить не могу, чтобы он принял такое решение! — возмущенно воскликнула Вивиан.
— Напротив, я не вижу иного выхода.
Она хотела встать, но не смогла.
— Где он?
— Вы не в том состоянии, чтобы с кем-то спорить. Койка застелена, прошу вас, отдохните, — примирительно произнес Жюль.
Девушка не спускала с него глаз.
— Только в том случае, если вы пообещаете, что корабль не изменит курс, пока я сплю.
Он вздохнул:
— Хорошо.
Казалось, опекун хотел задать еще один вопрос, но никак не мог решиться на это. Уже с затуманенным сознанием, не глядя на него, она сказала:
— Я отправилась в это плавание по личным соображениям. Они никак не связаны с месье де Луни или другим мужчиной. Пожалуйста, скажите об этом всем.
Он поклонился и вышел.
Утром все собрались на совещание в каюте капитана. За столом сидели маркиз де Лафайет, граф де Мирандола, барон де Калб и другие добровольцы, включая Виктора. В конце стола разместилась Вивиан, красиво одетая и причесанная. Она скрывала свое волнение под маской светского спокойствия.
Молодые люди с удовольствием поглядывали на девушку. Однако, кроме капитана ле Бурсье, испытывавшего серьезные опасения из-за сложившейся ситуации, в стане ее врагов оказался барон де Калб, который ревностно поддерживал любой план Лафайета и теперь негодовал из-за такого поворота событий.
Третьим человеком, который не хотел, чтобы состоялось ее плавание в Америку, был ее дядя. Однако, войдя, он лишь вежливо поклонился и выбрал место во главе стола, рядом с Виктором. Видно, у него не было желания, по крайней мере пока, спорить с ней при всех. Что же касается Виктора, то он, приветствуя Вивиан, обменялся с ней веселым, полным удивления и дружеского восхищения взглядом, но тоже не пытался вступить с ней в разговор.