Девчонки весело рассмеялись. Вдвоём было на удивление легко. И не скажешь, что всего ничего знакомы, кажется, что целую жизнь. А ведь год назад они были перепуганными первокурсницами, которые жались друг к другу в поисках поддержки и новых друзей. Нашли. Да таких, которые, казалось, Марьке запросто могут заменить семью.
— Марьяша, я принесла тебе мясо в горшочках и пирог! — послышался из коридора голос новой гостьи.
Конечно же заботливая Глашка притащила еды на всю ораву.
— Не нужно никакого мяса, я сама готовлю. — только отмахнулась от подруги Марья. Ну а что она такой шикарный план рушит? Марька старалась, хотела накормить настойчивого Женю своей стряпней, а тут ему ещё альтернативу предлагают!
— Зайчик, что там у тебя? — Глафира прошла на кухню, мягко обняла подругу за плечи и посмотрела ей через плечо. — Ты решила перловку с фаршем потушить? А почему бульон не добавила?
— Глаша, это котлеты. — пояснила Марьяна для непонятливой подруги.
— А, я не сообразила сразу. — мудрая, мягкая Глашка вообще редко спорила, котлеты, так котлеты, может у человека своё видение котлет.
Дарька поперхнулась смехом.
Котлеты уже не спасти — это Марьяша поняла точно, поэтому решила просто вывалить весь фарш на сковородку и будь что будет, авось съедобно получится.
— У меня своё понимание кулинарии! — гордо заявила она подругам.
Они только весело переглянулись. Такие разные, но такие родные.
Дарина была штатным психологом дружного коллектива, она училась на психфаке и действительно прекрасно понимала людей, видела их насквозь, от чего иногда сама и страдала. Слишком хорошее знание жизни делало Дарьку ехидной, иногда грубоватой, хотя от этого не менее тёплой и любимой.
Глашка, наоборот, предпочитала видеть только хорошее. Как тёплое, рыжее солнышко, светила Глафира друзьям, согревая их своим душевным теплом и всеобъемлющим пониманием. У Глашки был редкий дар принимать людей такими, какие они есть, и от этого люди к ней тянулись — чувствовали, что не осудит их недостатки.
Марьяша на мгновение приникла к одной подруге — Глафира прижала её к пышной груди и чмокнула в макушку, потом к другой — Даринка ответила крепкими объятиями, ни на мгновение не удивляясь внезапной нежности.
— Девочки, я вас так люблю! — вдруг заявила Марья. — Вы гораздо ближе, чем семья.
— И мы тебя любим! — улыбнулись подруги. О том, что твориться в отношениях Марьки с роднёй, они знали и, как могли, поддерживали её.
Но сентиментальной сцене уже по традиции было не дано состояться. В коридоре послышался шум и вскоре на кухню завалилась неразлучная парочка — Вадим с Ангелиной. Они действительно были будто созданы друг для друга — высокий, крепкий, чернявый Вадик, и мелкая, шустрая блондинка Гелка.
— Марья, я конечно не хочу показаться бестактным, — начал Вадим вместо приветствия.
— Давай без длинных прелюдий! — оборвала друга Марьяша.
— В общем у тебя там на крыше лазит Женька и я очень хочу знать эту историю. — как и просили чётко и по делу сформулировал мысль парень. — Я спрашивал у Ангелины, но она только нагло ржёт и не хочет делиться информацией.
Марья с уважением покосилась на подругу, скрыть такую историю от обожаемого ею Вадика — это какую выдержку нужно иметь!
— Лазит, и лазит, нравится человеку по крышам шастать, что ж я могу поделать? Может он там вдохновение ищет. — Марьянка только пожала плечами. То, что историю рано или поздно друзьям поведать придётся, она понимала, но предпочитала этот момент оттянуть.
— Ой, а что это у тебя вкусненькое? — Гела быстро перевела неудобную тему и сунула нос в сковородку с фаршем. — Перловку с мясом тушишь? А почему воды не добавила, она ж у тебя либо пригорит, либо полусырая получится.
— Гела, это котлеты! — уже в который раз объяснила Марьяша.
— А ты уверена? — Ангелина осторожно потрогала ладошкой лоб подруги. — Маричка, котлеты это когда кругленькие и плотненькие. — пояснила она, словно маленькой. — А у тебя с крупой и кашицей, значит это гуляш.
— Это. Котлеты. — повторила Марька тщательно чеканя каждое слово. — Я не виновата в том, что ты не шиша не понимаешь в высокой кулинарии! — девушка бросила на подругу гордый взгляд и отвернулась к плите. Друзья только покатились со смеху.