В те минуты Генри думал только о том, что нельзя казнить всех этих лицемеров. А жаль.
Тогда он, не выдержав, ушел до конца праздника, и удар магией разнес дорогую вазу под глухой рык: «Ненавижу».
— Аристократов нужно задабривать, чтобы они меня поддерживали, — Генри пожал плечами. — Что мне было делать? Разбрасывать мелочь на площадях, пока в замке плели интриги? Меня пытался сжить каждый, у кого был хоть клочок земли. Приходилось выбирать.
— Логично, — спокойно кивнул Эдгар. — А в марте? Помнишь, как приказал вздернуть прошлого верховного жреца Солиса? Ему же люди в рот заглядывали. Да я боялся, что после этого весь Нирфор соберется под стенами и устроит бунт. А может, и вся Рения.
— У этого идиота было слишком большое влияние. А он предложил им молиться, чтобы Солис смягчил мое сердце, — усмехнулся Генри. — И вообще, с каких пор мы обсуждаем мои решения? С меня на сегодня уже хватит нотаций!
Черты лица ожесточились, а губы недовольно поджались.
«Да, единственный друг, да, сто раз прикрывали друг друга, но как же он обнаглел! На неделю в камеру без крови — сразу вспомнил бы свое место!» — пронеслось в голове, стоило подумать о бесконечных почтительных «господин» и «Ваше Величество» от остальных.
Вздохнув, Эдгар подошел ближе. Он мягко положил руку на плечо Генри, негромко спросив:
— Просто подумай, простит ли тебе народ еще и войну? А она начнется, как только Урхо узнает, что его обманули. Для него это будет, как личное оскорбление… Ты же не найдешь невесту за неделю.
Темная магия, от злости готовая вырваться в любой момент, притихла. Генри успокоился. Глаза лукаво блеснули.
— Есть у меня одна идея, — он с предвкушением улыбнулся.
Оставив Эдгара одного, Генри решительно направился к Ирен. Подходя к нужной комнате, он чуть не сбил с ног Дженни. Она просто выскочила из-за угла, врезаясь в него на полном ходу.
— Смотри, куда идешь, — недовольно одернул Генри.
— Простите, простите, пожалуйста, — перепугано забормотала Дженни, едва не плача. — Я… я сейчас все уберу, я случайно.
Она хлопнулась на колени, чтобы подобрать с пола какой-то мешочек.
— И куда же ты так спешила? — Генри нахмурился.
Когда Дженни встала, он требовательно протянул руку.
— Да это так, ерунда, это я просто… — тонкий голосок задрожал.
Генри кивнул охранникам, стоящим по обе стороны от двери. Они мгновенно схватили Дженни, заломив ей руки за спину. Один из них выдернул мешочек из тонких пальцев.
— Вот, держите, господин, — охранник уважительно склонил голову.
Генри торопливо рванул нитку-завязку. Верх мешочка ослаб. На ладонь высыпались характерные светло-голубые коренья: тонкие ниточки с небольшими утолщениями на концах, напоминающими капли. «Девичьи слезы» — так прозвали это растение в народе, зная, зачем девушки обычно его выкапывают.
— Горе-корень, значит… — зло прошептал Генри, а затем глянул на охранников и плачущую Дженни. — Все вон!
Стиснув в руке коренья, он ворвался в комнату к Ирен.
Глава 17
Услышав голоса за дверью, Ирен сжалась. Встав со стульчика возле трюмо, она приложила ладонь к груди. Сердце бешено забилось в страхе за Дженни.
Генри влетел внутрь, захлопывая за собой дверь.
— Как ты умудряешься плести интриги, даже сидя взаперти? — прорычал он.
— О чем ты? — голос предательски дрогнул.
— А вот о чем, — Генри бросил на столешницу трюмо голубые коренья. — Мой учитель заставил меня зазубрить все важные травы. Так что горе-корень я точно узнаю.
— И почему ты злишься? Я выполнила свою часть уговора. Последствия мне не нужны, — Ирен качнула головой.
Безразличный тон дался нелегко. Ведь стоило увидеть, насколько сверкают яростью глаза Генри, — и вспомнилось, как лихорадочно и страстно они блестели ночью.
Он в один момент очутился рядом. Ирен оказалась резко прижата к стене. Даже сама не поняла, как Генри перехватил запястья, прижимая их над головой.
— Не делай вид, что это был просто уговор, — он посмотрел в глаза. — Ты хотела этого. Хотя бы себя не обманывай.
Горячее дыхание опалило губы, и они чуть разомкнулись. Ирен на миг прикрыла глаза. Захотелось вырваться, лишь бы оказаться подальше от влекущего жара его тела, но она взяла себя в руки.
— Хотела, — голос прозвучал ровно и горько, как утром. — Я еще пыталась тебя оправдать. До сегодняшнего.
— Значит, раньше ненавидела, а теперь еще и презираешь? — усмехнулся Генри.
— Даже, если и так, — Ирен гордо приподняла подбородок. — Что ты сделаешь? Можешь убить меня или отдать палачу в пыточную камеру, но сломать не получится.
«Он ничего мне не сделает. Не сделает», — мысленно она уговаривала себя не паниковать, хотя сердце заходилось от страха.
Генри придвинулся ближе. Его рука скользнула по ее фигуре, заставляя внутренне трепетать.
— Ты еще даже не представляешь, что я сделаю, — прошептал он на ухо.
Короткий поцелуй обжег чувствительную точку на шее. Ирен прерывисто вздохнула. Она зажмурилась, пытаясь контролировать себя, но в голове уже появился сладкий туман. Особенно, когда Генри слегка прикусил нежную кожу.
Стоило ему отстраниться, как Ирен недовольно дернула запястьями.
— Я не буду твоей игрушкой, Генрих Рок, — отрезала она.
«Генри» для нее сегодня умер. Там, внизу, когда приказал закрыть двери замка, отрекаясь от своего же народа.
Генри отпустил, но уперся ладонью в стену. Загораживая пути к отступлению, он хитро прищурился.
— Разумеется, — губы изогнула хищная улыбка, — потому что ты будешь моей женой. Помнишь, ты обещала?
Ирен толкнула его в плечо, пытаясь отвоевать хоть немного дистанции.
— Не смешно, — мрачно бросила она. — Детские обещания не считаются.
Генри перехватил ее запястье. Не отводя взгляд, он коснулся губами чуть просвечивающейся линии вены, и пульс мгновенно сбился. По телу растеклась теплая слабость. И хотя уже появилась возможность проскочить мимо, Ирен замерла на месте.
— А я и не шучу, — твердо сказал Генри. — И готов заново просить твоей руки, но ты наденешь белое платье, и жрец Солиса объявит нас мужем и женой. Чего бы мне это ни стоило. А ты станешь королевой и получишь все, о чем ни одна девушка в Рении и мечтать не смеет.
— Хочешь уничтожить меня окончательно? — она рывком высвободила руку. — Чтобы каждый в восстании знал, что их предводительница спуталась с захватчиком?
— И это тоже. Выбить их из колеи мне всегда в радость, — он нагло улыбнулся, — но дело в другом. Я привык добиваться всего, чего захочу.
Он сорвал с губ Ирен короткий поцелуй. Она едва сдержалась, чтобы не потянуться за продолжением. Пальцы сжались в кулаки, и ногти вкололись в ладони, немного отрезвляя.
— А сейчас захотел меня подчинить? Не выйдет, — решительно качнула головой Ирен.
Она проскользнула мимо Генри, чтобы хоть отойти подальше. Он ухватил за локоть, силой разворачивая к себе. Игривое, по-кошачьи хитрое выражение в глазах резко сменилось злостью.
— Где же твоя хваленая забота о народе, Ирен? — с вызовом спросил Генри. — Если ты откажешься, начнется война. Готова так заплатить за свою гордость?
Его пальцы почти до боли сдавили руку, но Ирен стало все равно. Она побледнела, а с губ сорвалось тихое:
— Что?.. Какая война?
— Король Талвии должен узнать о моей свадьбе в ближайшее время, — холодно сказал Генри, отпуская.
— Так выбери любую придворную шлюху, — гордо скрестила руки на груди Ирен.
Улыбнувшись, он убрал ее мягкий локон за ухо. Пальцы плавно очертили контур скулы. Придержав Ирен за подбородок, Генри приблизился так, что между ними остались считанные сантиметры.
— Не могу, дорогая, я уже дал слово тебе, — его губы почти задели ее. — Что скажешь? Так согласишься или мне встать на одно колено? Прости, кольцо не захватил, но обещаю, все будет в лучшем виде. Закажу темный гиацинт в золоте — к твоим глазам подойдет идеально.