Генри едва заметно улыбнулся ей, решительно отрезав:
— Нет. Всеми.
Глава 95
Войдя в камеру, Генри магией захлопнул за собой решетчатую дверь. Лязг железа гулко разнесся по подземелью.
Линда, только-только пришедшая в себя, вскочила с деревянной лавки. В отсвете факела, горящего в коридоре, блеснули тонкие золотые браслеты на руках, больше напоминающие оковы.
— Понимаешь, что это? — Генри кивнул на «украшения». — Они заколдованы и не дадут тебе управлять темнодушами. А камера поглощает магию.
— Я уже поняла, — тихо сказала Линда.
Она поспешно переплела пальцы, пряча дрожь. Генри заметил, и по губам проскочила усмешка.
— Как ты пережила ритуал? — обманчиво спокойным тоном спросил он, подходя ближе. — Я сам знаю, что значит призывать Нокту.
Линда испуганно отступила назад, забиваясь в угол.
— Неделя полного магического истощения… но это того стоило! — она вскинула взгляд, стараясь выглядеть решительной.
— Неделя на грани жизни и смерти? Наверно, сложно было решиться на такой риск, — оказавшись вплотную, Генри заговорил тише и вкрадчивее, почти с сочувствием. — Или тебе просто не сказали о нем?
Он слегка наклонил голову набок, внимательно всматриваясь в глаза Линды. Она отвернулась, глядя в пол. Дыхание стало частым-частым, почти сбиваясь на всхлипы.
— О чем ты? Я не понимаю, — пробормотала Линда.
Генри жестко поймал пальцами за подбородок. Взгляды встретились. В ее глазах заблестели слезы.
— Смотри в глаза, когда с тобой разговаривает король, — отчеканил Генри. — И не делай из меня идиота. Ты дрожишь, стоит мне оказаться рядом. Тебе не хватило бы духу пойти против меня. Значит, кто-то подговорил. Кто? Не вынуждай меня идти на крайние меры.
— На пытки? — губы Линды едва-едва шевельнулись.
Она побледнела. Зрачки расширились от страха. Отступив на шаг, Генри скрестил руки на груди.
— Ты такая хрупкая, — он окинул холодным колючим взглядом. — Наверняка не привыкла к боли.
— Я все вынесу ради Рении! — выпалила Линда, но голос задрожал.
— Говори, Линда! Кто?! — прорычал Генри. — Сама ты не решилась бы убивать!
Не выдержав, он ударил кулаком по стене рядом с ней. Линда сжалась. Она закрыла глаза, как-то заученно говоря:
— Пришлось пожертвовать несколькими деревнями, чтобы спасти от тебя остальных.
Генри раздраженно метнулся в сторону. Он загнанно прошелся по камере, будто сам стал пленником.
— Я был в этих деревнях. Видел старика с ножом в руках. С ножом против темнодуши, представляешь? — короткая усмешка получилась болезненной. — Она просто выдернула ему сердце. Видел мать с младенцем в луже крови. Она закрывала его собой до последнего. Видел девочку, на которой не осталось живого места. Непонятно, как еще дышала. Уже не могла говорить, но смотрела так… с надеждой. Она умерла у меня на руках. Их всех убила ты. Десятки, сотни людей.
Генри остановился, посмотрев на Линду. Зажмурившись, она обняла себя за плечи. Казалось, еще слово — и по-детски закроет уши.
— Страшно? — с издевкой спросил он. — Вот и не рассказывай мне сказки, что сама до этого додумалась.
Линда облизнула пересохшие губы, поднимая взгляд. Она заговорила осторожно и медленно, подбирая каждое слово:
— Почему ты так уверен, что я была не одна?
В глазах Генри сверкнуло торжество: ждал, когда спросит. Он достал из кармана темного сюртука медальон. Тот закачался маятником на серебряной цепочке. Адуляр тускло блеснул в отсвете факела.
— Ты потеряла его в лесу, когда призвала Нокту. Когда она дала тебе темнодуш.
Линда, как завороженная, потянулась к медальону. Кончики пальцев бережно дотронулись до адуляра, и во взгляде мелькнуло тепло. И страх за кого-то другого, выдающий с головой.
Генри резко отдернул руку. Он сжал медальон в ладони. Так сильно, будто надеясь раздавить.
— Скажи имя — и я разберусь с ним быстро. Без боли. Обещаю, — твердо сказал Генри.
Глаза Линды широко распахнулись от ужаса, и она покачала головой. Ладонь взлетела к груди, к сердцу, которое наверняка бешено заколотилось. С губ лихорадочно сорвалось:
— Нет…
— Или ты скажешь сейчас, или я доберусь до него сам, — отрезал Генри. — Урхо поможет выяснить, кто вился вокруг тебя на балах. И тогда… ты же слышала о том, что врагов я не жалею?
Линда оцепенела. Он принялся медленно обходить ее по кругу, как хищник — добычу. И с каждым шагом тон становился все более холодным и жестоким:
— Он поклоняется Нокте. Значит, нечисть? Я слышал о плети с серебряными крюками на концах. Элсийцы раньше использовали ее для рабов-оборотней. Думаю, ему подойдет. Ну, или можно оставить в подземелье на несколько дней. А потом, когда он будет готов убить за глоток воды, добавить в нее крупицы серебра. Представляешь, как это будет жечь изнутри?
Линда дрожала всем телом. Сбившееся дыхание срывалось на всхлипы. На глазах блестели слезы.
Генри все сильнее сжимал кулаки, не позволяя себе слабость. Он продолжал, будто методично избивая словами:
— Или все-таки человек? Тогда даже больше вариантов. На радость толпе: людям наверняка захочется посмотреть, как он за все поплатится. Можно будет ослепить. Оставить клеймо. Высечь до полусмерти. Привязать к позорному столбу под палящим солнцем, чтобы каждый смог сделать с ним все, что захочется. А потом, если твой ненаглядный будет еще жив, нужно будет все-таки его добить. Самым мучительным болевым заклятьем…
По щекам Линды хлынули слезы. Она закрыла лицо руками, и плечи сотряслись от рыданий. Генри остановился у нее за спиной, прошептав на ухо:
— И поверь мне, мои маги позаботятся, чтобы ты была там и видела все. А как только решишь отвернуться или закрыть глаза, я добавлю в его наказание что-нибудь еще.
Он отошел на пару шагов, но Линда отчаянно вцепилась в его рукав. Сквозь слезы она выпалила:
— Нет, пожалуйста! Мы… я… я не думала, что все зайдет так далеко!
— Десяток вырезанных деревень и битва в Нирфоре, куда уж дальше? — зло усмехнулся Генри.
Линда осела на колени. Казалось, просто подкосились ноги. Хватаясь за его одежду, она взмолилась:
— Генрих, прошу тебя! В тебе же есть хоть что-то человеческое? Должно было остаться!
Голос срывался, а хрупкое тело трясло от рыданий. Линда уже не осознавала, что делает. Она лишь плакала, прислонившись лбом к рукаву его сюртука, и с губ срывался бессвязный шепот. А пальцы, ледяные от эмоций, сжимали ладонь Генри. Это была уже не хозяйка темнодуш — просто напуганная девчонка.
Он почувствовал, как по руке ударила горячая капля. Это слеза Линды упала на его кожу, заставив вздрогнуть.
«Нет, нужно доиграть до конца, — строго приказал себе Генри. — Она должна поверить, что я правда это сделаю. Не узнаю имя — люди будут погибать и дальше».
Стиснув зубы, он резко оттолкнул ее. Она так и осталась на полу. Золотистые волосы разметались, а платье измазалось в пыли.
— Что-то человеческое? Осталось, — скупо бросил Генри. — Поэтому ты умрешь, как обычная убийца. Без лишних мучений.
Он, как подачку, швырнул на пол медальон. Линда схватила его, тут же прижимая к груди. Неслышно вздохнув, Генри холодно сказал:
— Тебя повесят завтра, так что подумай насчет него. Время еще есть.
Он закончил свой спектакль, безразлично выйдя из камеры. Только, когда дверь в камеру запечатал магический замок, эмоции рванулись наружу. Уходя прочь, Генри ударил в пустоту черной молнией. Она попала в какой-то деревянный коробок, стоящий у стены. Тот разлетелся в щепки.
— Проклятая девчонка! — рыкнул Генри сквозь зубы, ненавидя себя даже за каплю жалости.
Шорох.
Взгляд метнулся на звук.
«За мной следили. Из потайного хода», — понял Генри, тут же бросаясь туда.