– Ненавижу тебя! – прошипела девица. – Чтоб ты сдох! Чтоб тебе кислые грибы попались, и ты всю ночь с нужника не слезал!
– Вот и все поздравление с появлением. – Душан развел руками и подмигнул мне.
– Арлетта! – рявкнула Стелла более грозно, Правда, тут же голос понизила, явно собираясь отчитать дочь, когда снова заговорил братец:
– Придешь сегодня на праздник в честь моего Дня появления, Лив?
Моя челюсть, и без того отвисшая после его поступка, сейчас потянулась вниз с неумолимой силой.
Что это на него нашло?
– Все! Решено! Маменька, Лив должна присутствовать на моем празднике. – Душан хлопнул в ладоши, не дожидаясь ответа. – И вот тебе железный аргумент, если сомневаешься: нельзя ее постоянно прятать, она же наша сестра. Скоро слухи пойдут… Если уже не пошли.
– Но как же, – окончательно растерялась Стелла, – У нее же нет платья…
– Арлетта одолжит. Она у нас провинилась, вот и одолжит. Правда, сестрица?
Сестрица явно собиралась сказать все, что думает о братце, но под тяжелым взглядом Стеллы стушевалась, буркнула:
– Угу. – И поспешила ретироваться.
– Что ж, я думаю, предложение дельное, – вздохнула Стелла, выглядевшая несколько обескураженной. – И правда, Ливи, давно пора тебе с нами за стол садиться да к гостям выходить. Глядишь, и жениха тебе подберем хорошего…
– Рано ей пока жениха искать, – перебил мать (только ему такое дозволялось) Душан. – Если хоть посмотрит кто не так, пожалеет.
– Защитничек ты мой! – расчувствовалась Стелла. – Вот, Ливия, не ценишь ты того, что у тебя есть. Такой брат! Горой за тебя встанет.
– Вот именно. – Душан снова подмигнул мне, явно намекая, что должна ценить свалившееся на меня счастье.
Но я только кивнула Стелле:
– Мне еще Дороте помогать надо. Я пойду.
– Конечно, – всплеснула она руками, – Конечно иди, золотце ты мое!
Подавив желание скривиться от этой фальшивой заботы, я заспешила по коридору к себе. Свернув за угол, вспомнила, что забыла книгу для Фабиана, но возвращаться, тем более с ошейником, не хотелось – из коридора по-прежнему доносились голоса мачехи и сводного братца. Вздохнув, все-таки поднялась к себе и сунула находку под подушку. В обед буду бегать, верну обратно. и книгу Фабиану принесу. Все равно он сказал, что не выспался, так что еще часика два точно отдыхать будет.
Но что делать с приглашением Душана?
Не к добру это все. Ой не к добру!
– Мы не можем просто сидеть и ничего не делать…
– Вы же обещали, что лечение поможет. Тогда какого ларга он похож на овощ?!
Первый голос, охрипший от беспокойства, принадлежал Бьяртмару. Второй, в который на последней фразе ворвалось почти звериное рычание, – Дойну. Хьяртан отметил это с каким-то отстраненным безразличием, почти без удивления. Кажется, у него даже на выражение простых эмоций сил не осталось. Дойнарт редко повышал голос. Если и злился, то мастерски глушил в себе малейшие вспышки гнева, пряча их за маской ледяной невозмутимости. И тут на тебе – рычит и ярится!
– Мы делаем все возможное, светлейшие, – третий голос, пронизанный страхом, принадлежал целителю, То ли Юлиану, то ли Каэтану.
Снежный заставил себя разлепить веки и, морщась от боли, теперь пульсировавшей не только в ране – во всем теле, попытался приподняться. Спальня закружилась перед глазами.
– Очнулся! – К нему тут же бросился младший брат.
А старший, схватив целителя за грудки, процедил:
– Значит, делайте невозможное. Если его величество уже завтра не присоединится к нам за завтраком, отправишься кормить гротхэнов. Собою.
В глазах немного прояснилось, и Хьяртан увидел, как лекарь в панике закивал, лишь бы его отпустили.
– Мы придумаем… обязательно что-нибудь придумаем…
– Дойн, хватит его пугать.
Светловолосый мужчина оттолкнул целителя и подошел к постели брата.
– Я пугаю его, потому что ты нас до ларгов напугал.
– Я в порядке, – как можно увереннее сказал Хьяртан.
– Детям своим будешь сказки рассказывать, – мрачно пошутил Бьяртмар.
В ответ Снежный слабо усмехнулся. Он провел в этой комнате два кошмарных дня и две еще более ужасные ночи, то впадая в беспамятство, то снова возвращаясь в реальность. В беспамятстве было лучше, там была она. Зеленоглазка с теплыми мягкими губами казалась тем единственным, что могло его исцелить.
– Лекари пытаются понять, что с тобой происходит, но… – Рыжеволосый Снежный запнулся и, не в силах смотреть в глаза брата, отвел взгляд.
– Просто нужно время, – продолжил за него Дойнарт, неожиданно превратившийся в оптимиста. – Наберемся терпения.