Александра опустилась на корточки перед одной из работ, написанных совсем недавно, и вгляделась в летний пасторальный пейзаж. На огороженном канавами и низкой живой изгородью пастбище пасутся домашние животные. Сквозь высокую летнюю траву проглядывают живописные руины какого-то строения, возможно, заброшенного аббатства, стоявшего когда-то в лощине.
Она перевела взгляд на соседнюю картину, где был представлен вид долины весной с работающими на краю поля людьми. Затем взглянула на первое полотно и снова на второе. Люди копают канавы, чтобы огородить пастбище. Руководит работами, указывая на что-то рукой, человек на лошади, изображенный спиной к зрителю.
Александра перешла к изучению третьей картины, являвшей собой зимний пейзаж. Непроницаемый туман поглотил плесы долины, распростер толстые ладони по чернеющим полям. Сцена в целом производила тревожное впечатление. Александра невольно поежилась.
Полотно содержало многочисленные детали, хитроумно спрятанные по краям тумана легкими касаниями кисти художника. Развалины, столь живописно изображенные на летнем пейзаже, пробиваясь сквозь пелену пара, казались призрачными и зловещими. Александра внимательно вглядывалась в разрушенные каменные стены. Что это? Она поймала себя на том, что хочет смахнуть рукой вату пелены, чтобы понять, какая тайна за ней скрывается. Туман или дым? В какой-то миг она подумала, что камни на самом деле могут быть обуглившимися руинами многочисленных строений.
Александра переместила взгляд на два других полотна, все еще стоявших у свеса крыши.
Заинтригованная, она пересекла помещение и перевернула одно из них. При виде изображенной на нем сцены она в шоке ахнула. Прислонив картину к столу, попятилась и тяжело опустилась на стул.
В долине бушевал свирепый пожар. Расцвеченные броскими вспышками, виднелись лица и воздетые руки, бессильные перед яростью ада. Зритель видел безмолвные крики страха и гнева. Благодаря тонким мазкам масла по холсту агонизирующие лица потерянных душ стали частью пламени, устремленного в черное полуночное небо.
На глаза Александры навернулись слезы, и к горлу подступил комок. Стало трудно дышать. На холсте была запечатлена преданная огню деревня. Александра изучала образы бегущих в ночь людей и тех, кто попал в кольцо огня. Изображенные на дальнем плане группы мужчин, больше похожих на порождение ада, поджигали поля, преследовали невинных.
Это было воплощение ночного кошмара, и Александра Спенсер знала, что после кончины фламандского гения Иеронима Босха никто не изображал подобное с большей выразительностью.
Она вернулась к обозрению других полотен. Теперь она обрела способность видеть сквозь туман. Оказалось, что руины – это заброшенные могильные плиты ужасной трагедии.
На сердце Александры тяжелым камнем легла печаль всего увиденного. Ее взгляд привлекла последняя картина, все еще скрывавшаяся в тени. Заставив себя встать, она с трудом дошла до полотна и повернула его к свету.
Группа домишек. Даже не деревня. Опрятные, ухоженные хижины с камышовыми крышами и огородиками. Две крестьянки, беседующие у колодца. Детишки, радостно бегущие вдоль сверкающего ручья. Мужчины и женщины, только что приступившие к уборке урожая на окружающих дома полях. Дети постарше вяжут золотые снопы хлеба. Картина воспевала радость в труде достигнутого благосостояния, семейное счастье, гордость наследия.
Но чувство безмятежности, внушаемое этой картиной, было мимолетным. Едва Александра поставила ее рядом с остальными, как ее поразила мощь динамики событий. Глядя на эти сцены, она скорее чувствовала, чем видела гибель сельской общины ее жителей.
Чтобы не расплакаться, она прижала ко рту кулак. Никогда еще произведения искусства не оказывали на нее такого воздействия, как эти холсты. До сих пор она даже не замечала безобразной реальности того, что происходило с жителями этом страны. Подобные вещи практиковал Хогарт в серии своих сатирических картинок из жизни Лондона, но Джейн Пьюрфой подняла эту тему до божественных высот искусства.
Джейн обладала удивительным даром схватывать суть человеческого страдания. Казалось, она не просто увидела и прочувствовала чужое страдание как художник, но и сама испытала его.