– Пожалуйста, оставьте его в покое.
Они выбрали затемненный угол и сели за низкий столик выпить виски. Захмелевший Менантро поначалу говорил о своих планах, потом замолк и, похоже, погрузился в мрачные мысли. Сиприан разрывался между необходимостью срочно сбыть ветроустановки и желанием оставаться веселым и непринужденным. Он рабски следовал всем переменам настроения Менантро, всем меандрам его разговора, подбрасывая иногда какую-нибудь шутку. Элиана, сидя между любовью и деньгами, по-страусиному вздергивала головку и оглядывала танцевальную площадку, заинтригованная этим сборищем, поклоняющимся алкоголю и похоти. Из динамиков лилось ча-ча-ча пятидесятых годов с вполне подходящими к обстоятельствам словами: «Будь бунтаркой и заткнись».
И вдруг любовники увидели, что Менантро встает. Не говоря ни слова, он оторвал себя от дивана и, пошатываясь, со стаканом виски в руках направился к танцевальному кругу. Боясь потерять ПГД, Элиана и Сиприан вскочили и пошли вслед за ним, покачивая бедрами в такт музыке. Патрон ВСЕКАКО, тоже покачивая бедрами, двигался с закрытыми глазами, ведомый дикарским инстинктом, резко контрастировавшим с его прямоугольными очками. Когда он добрался до центра площадки, то словно бы впал в транс; он больше не боялся собственного тела, и все на кругу подлаживались к его танцу. Женщины липли к нему; они струились вокруг финансового гения, предававшегося ночным радостям, однако Элиана желала сохранить Менантро для себя одной. Выпятив свой круп, она отшибала его ударами многочисленных конкуренток. Словно бы зажатая своим черным костюмом учительницы, она танцевала с грацией бревна, но методично расчищала территорию.
Сиприан взмахивал руками и подергивал плечами, испуская ликующие вопли. Элиана развернулась к нему и принялась энергичней двигать тазом, чтобы показать, как она его любит. Прагматичный барон, притворяющийся безнравственным, принес ей счастье. И еще она все больше любила единственного, кто на этом кругу пребывал в трансе запоздалой юности, этого сумасшедшего Марко, выпускника Национальной школы администрации, беседующего со своим внутренним миром. Была в нем какая-то непокорность и что-то почти ангельское; он поступал так, как ему хотелось, шел наперекор своему окружению и предлагал шальные проекты, чтобы не умереть по-глупому. А певец выдавал из динамиков: «Будь яркой и бунтаркой, будь бунтаркой и заткнись».
У Марко вдруг резко изменились намерения. Расталкивая пляшущие тела, он стал выбираться из стада. Казалось, будто его руки кого-то бьют в темноте, прочерченной вспышками света. Так он добрался до края площадки. Там он протер очки, надел их и принялся оглядываться вокруг. Наконец обнаружил Элиану и барона, которые шли за ним по пятам. Взяв Сиприана за плечо, ПГД отвел его, словно старинного приятеля, в сторонку. Элиана радостно наблюдала эту сцену, убежденная, что сейчас рождается их неразделимая троица. Марк, от которого здорово пахло виски, обратился к Сиприану:
– Сколько ты хочешь за свои ветроустановки?
Он сильно сжимал плечо барона, тот даже ощутил боль. Захваченный врасплох торговец ветром сперва решил, что это розыгрыш, и выбрал уклончивую позицию:
– Слушай, Марк, может, здесь не место говорить об этом?
– Я спрашиваю тебя: сколько ты хочешь? Я беру их.
Хоть и окутанная парами алкоголя, эта фраза, которую Сиприан ждал в течение долгих месяцев, заставила его радостно вздрогнуть. Менантро готов, Менантро согласен! Барон достиг своей цели, причем с такой стратегической эффективностью, что счел возможным сохранить легкую непринужденность, которая так хорошо ему удавалась:
– Ну что ж, для тебя… всего за полцены!
– Сиприан, я не шучу. Ты говоришь мне свою цену, и завтра мы подписываем договор! Мне осточертела Ольга и ядерное лобби.
На смену радостной дрожи пришел холодный пот. Сиприан утратил все свое красноречие и постарался не упустить возможность:
– Раз… раз уж вы так хотите, Марк, завтра утром я приду к вам, и мы все оформим!
– Отлично. В одиннадцать у меня в кабинете. Я тебе обещаю, что к завтрашнему вечеру все будет оформлено, мы подадим сообщение во Франс-Пресс и объявим о покупке.
– Э-э-э… Уверен, вы совершите выгодную сделку!
Тон у Сиприана стал какой-то униженный. Он не решился ничего добавить, боясь, как бы лишнее слово не поставило под вопрос решение, которое означало конец денежным затруднениям и зависимости от жены… Элиана подошла к ним, и Сиприан испугался, что она может все погубить каким-нибудь дурацким замечанием. Но Менантро держался за плечо барона, как за спасательный круг. Пьяный и почти засыпающий, он пробормотал:
– Мне надо лечь, проводите меня к машине…
– Поможем ему, он переутомился, – предложил Сиприан журналистке.
В течение нескольких минут, пока Элиана и Сиприан вели к машине пошатывающегося Марка Менантро, у них было ощущение, что они являются единственными настоящими друзьями знаменитого главы корпорации. Теперь их с Марко соединяли нерушимые узы дружбы. Любовники вручили Менантро шоферу, и еще некоторое время они шагали по улочкам Сен-Жермен-де-Пре, испытывая альтруистическую гордость, как будто они спасли человеческое существо, окончательно утратившее силы. Провожая Элиану до ее дома, Сиприан все-таки старался не выказывать радости по поводу сделки, занимавшей его мысли. Его мучил страх, а кроме того, было ощущение, что если он станет ликовать из-за так удачно провернутой сделки, то тем самым как бы снизит уровень людского благородства, достигнутого в конце сегодняшнего вечера.
3
В половине восьмого утра Элиана приоткрыла один глаз. Голова раскалывалась. Она вспомнила вчерашний вечер, и серый занавес вновь опустился. Какой-то миг она пребывала в сомнении, но тут же ей стало ясно: ее ждет новая жизнь. Радостная, она вылезла из постели и, спотыкаясь, пошла за таблеткой аспирина. Она не только спасла свое положение во ВСЕКАКО, но ее работа там обретет новый, волнующий оборот, включающий медийные, финансовые и светские аспекты, которым она сумеет придать отпечаток своего стиля и свое понимание социальной справедливости. Специальный советник «Rimbaud Project», любовница легкомысленного барона и со вчерашнего вечера ближайший друг Марка Менантро, Элиана покинула мир обыденных трудностей. Когда она пила кофе, раздался страшно разозливший ее звонок сотрудника банка, обеспокоенного дефицитом на ее счете. Она вот-вот должна получить первый пакет льготных акций, а тут ее беспокоят из-за каких-то двух тысяч евро! Она чуть было не бросила трубку.
– Послушайте, – выговаривала она советнику по работе с клиентами, – меня эти ваши истории нисколько не интересуют. Если вам так сложно обслуживать мой счет, я сменю банк, и кончим на этом. О'кей?
– Но я… не хотел принимать решение без вас.
– Все, достаточно!
Целая армия зануд, чинуш, всякой мелкой швали, похоже, намерена расточать энергию Элианы! Она чувствует, что готова создать нечто новое, взбудоражить стоячее болото делового мира, вдохнуть в корпорацию чуточку критического чувства, свободу духа, заставить отказаться от интриг. Когда же она вышла из дому, мысль, что надо спускаться в метро, показалась ей невыносимой и неприемлемой. Она вспомнила шофера Марка, шофера Ольги и решила пока что взять такси. Приехав в штаб-квартиру «Другого канала», она сочла, что безразличие, с каким машинистки поздоровались с ней, находится на грани допустимого. Убежденная, что ночь, проведенная ею в «Кастель», заинтересовала весь белый свет, она была бы не против, если бы сотрудницы суетились вокруг нее и старались ей услужить. Но ничего подобного, лишь глухое бурчание унылого бытия, которое словно намерено было связать ее по рукам и ногам.