За работой время пролетело незаметно, пока разгребалась с завалом бумаг, выдавая заработную плату, контролируя учёт продуктов и потраченных денег, наступила ночь. Дождавшись, когда слуги погрузятся в мир сновидений, покинула насиженное место и отправилась на вылазку.
Грязные подворотни, обветшалые дома, вонь от отходов жизнедеятельности, в таком месте меня искать точно не будут. Петляя в проулках, отдаляясь всё дальше и дальше от хоть каких-то более менее обжитых построек. Бредя в сторону бараков бедняков, я никогда не была в этой части города, мне всегда закрывали глаза, утаивали, но многое ли можно утаить от сложного подростка ищущего приключений. Эти бараки, единственное место, куда я не успела добраться. Идя по грязной мостовой, переступая через попадающихся крыс, добралась в неприметную подворотню. По описанию похоже. Найдя подземный люк, подцепила за край и сдвинула, применяя небольшую невесомость. Нырнула в образовавшийся проход и закрыла его за собой. Была, мягко говоря «приятно поражена», затхлость помещения, смрад туалетных канализаций бил в нос, вызывая рвотные позывы, под ногами хлюпало, сразу видно вляпалась в дерьмо и не в переносном, а в прямом смысле, в огромное Дерьмище, текущее по сточным каналам. Ладно, хер с ним, раздражаясь всё больше, топаю по плану, что нарисован на листочке, не забывая дышать через раз. Первый поворот, второй, на право, налево, налево, это что ещё за "нечто" в проходе сидит грязно-зелёная мутированная лягушка. Да пофиг, скажете вы, я сказала бы так же, если бы она была меньше и настроена более дружелюбно. Эта милая тварь, учуяв добычу одним своим: «квааа», вводит меня в состояние ужаса и боевой готовности, единственный плюс от академии, тренировки и боевка, где нет поблажек, и все движения выработаны до автоматизма. Вот и сейчас, только тварюшка собралась на меня прыгать, как я создала защитный купол и вытащила два укороченных двуручника, созданных именно для меня, это был подарок отца на моё восемнадцатилетие, единственный раз, когда он поинтересовался, что же я хочу получить от него. Отвлеклась, тем временем, как лягушенция прицелилась и с громким «блямс» ее язык ударился о купол, визг, с подергивающимися конечностями, да, это безусловно больно, ну а кто тащит в рот всякую каку?! Не теряя зря время, обрубила столь длинную языкастую полость. Тварюшка совсем озверела, наплевав на боль, понеслась в мою сторону с явным намерением не съесть, так уничтожить. Дождавшись, когда она окажется в шаге от меня, поднырнула под нее, вспарывая брюхо и выпуская ей кишки. Встав на обе ноги с удовольствием отметила как огромная туша падает, заливая зелёной кровушкой пол. Развернулась уходить, как сзади раздалась шипение, повернувшись афигела, плоть, и кровь пузырились, собираясь воедино и раздваиваясь, теперь передо мной была не одна, а две лягушки.
Они начали меня окружать, тесня к стене, вывалили огромные языки, прицеливаясь и запуская в меня кислотно-зеленой слюной, увернувшись, отметила разъеденный щит, исчезающий на глазах. Уклоняясь, прыгая с места на место, танцуя свой смертельный танец, пыталась придумать, как их убить. Раз оружие бессильно, можно попробовать их сжечь. Разворот, присела, отскок в сторону, жесть, чуть не попалась. Достали, бесит! Особо не думая, что делаю, зажгла темный огонь, это заклинание из запрещённых, но кто докажет, что я его использовала? Шарахнув по каждой лягушенции фаерболом, прикрылась щитом отступая назад, секунда ничего, две, и, бабах, внутренности разлетелись в разные стороны, окатив меня мерзкой зелёной жижей, ну, е-емае-о, удружили, даже щит не спас,вот что за невезение, даже сдохнуть по-человечески не могут, нагадили напоследок.