- Даешь цирк! - И начали тренироваться - ходить на руках.
Я тоже оросился руками вниз, ноги вскинул вверх, но не рассчитал толчка: перелетел через собственную голову и шмякнулся спиной о землю. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Ребята вокруг захохотали. Мне не оставалось ничего другого - я тоже захохотал, поднялся с земли и объявил, что буду акробатом.
Запись в цирк прошла немедленно. Записывал, конечно, Длинный Федула.
Только сейчас мне и па руках стоять некогда. Приходится опять срочно читать.
На днях поймала меня Маша-Рева и спросила:
- Ты, Зайцев, маринуешь книжки, что ли? Набрал из библиотеки целый воз, а назад не приносишь. Или только для вида берешь?
Я хотел огрызнуться, как полагается, но подошел кто-то из взрослых. И я буркнул: «Ладно, прочитаю».
А читать неохота. Особенно Сашунину книжку. Не люблю я стихи. Но отдать назад Маше не прочитав - получится обман. Сознаться же, что не прочитал, неудобно. Словом, крути не крути, а книжку раскрывай. Я вздохнул и раскрыл.
Но тут ко мне влетел тезка - Адмирал.
- Майна-вира! - закричал он с порога. - Тебе сигналит Назар. Плыви срочно по курсу.
- А что у него?
- Что-то о Борисе.
Я начал торопливо натягивать рубашку, потому что сидел дома почти голый. Мы с Назаром в эти дни не виделись. После нашего путешествия на реку у него не на шутку разболелась нога. Мама засадила его дома. С Люсей я тоже виделся редко. А Бориса не встречал вовсе. Но думал о нем не один раз.
- Пошли! - затеребил я овраженского Гошку. Он листал Сашунину книжку. И вдруг засмеялся:
- Постой, майна-вира, гляди-кось! - Я подумал: что он там выкопал? А он прочитал: - «Кто в беде покинет друга, тот достоин сожаления». Это же как пословица получается. Знаешь такую? «Сам умирай, а друга выручай!» А ну-ка, еще? - И опять выкопал: - «Лучше славная кончина, чем позорное житье». Слушай, тезка, дай мне эту книжицу.
Я посмотрел на страницу, которую Адмирал держал открытой. Оказывается, я здесь давно прочитал. А строчек таких не заметил. Но ведь в самом деле интересно. Тут много мыслей, про какие Люся говорила, что они хоть и чужие, а их можно выписывать себе в специальную тетрадку. Специальной тетрадки у меня нет, поэтому я выписываю прямо сюда, в дневник.
«Ложь источник всех несчастий, ложь начало всякой муки».
Но особенно много про дружбу. Вот, например: «Друг нам верная опора, если встретится в беде».
ЧТО РАССТРОИЛО ТЕТЮ ВАРЮ?
Я выписал вчера всего одну строчку про дружбу - больше не успел. А их много. «Есть ли что-нибудь на свете друга верного дороже?» «День без друга, словно ночь». Это тоже как пословица: «Не мил белый свет, когда друга нет». Можно и еще найти.
Но сейчас снова нахлынули события, как контрольные в конце четверти. Мы побежали к, Назару вместе с овраженский Гошкой. А встретили его на улице - он опять фотографировал ее. А потом увидели Бориса. И уму непостижимо - с кем. С Люськой Кольцовой. Я даже остолбенел. Они мирно разговаривали на бревнах. Да вдруг оба вскочили, бросились куда-то к забору и… выволокли из-под бревен Рудимчика.
Теперь уже остолбенел мой тезка-Адмирал, глядя на эту необыкновенную картину: она разворачивалась перед нашими глазами, как в кино. Рудимчик отбивался, хотел убежать. Но Борис скрутил ему руки, подвел к Люсе. Я понял, что наш славный разведчик расплачивается за подслушивание. Меня самого распирало любопытство узнать, о чем говорили Борис и Люся, но от шпионства надо отучивать без всякой пощады. И когда Борис замахнулся на Рудимчика, я закричал: «Правильно, лупи его!» Борис и Люся оглянулись. А хитрый мышонок воспользовался этим и, перемахнув через забор, свалился в жигаловский двор. Да еще показал на прощание язык Борис прыгнул за бревна и начал выкидывать оттуда примятые ветки и засохшую траву - всю шпионскую подстилку Рудимчика.
- Конец главного наблюдательного пункта! - объявил Адмирал.
Борис погрозил Рудимчику кулаком:
- Попробуй еще! - Потом махнул Люсе рукой. - Пока. - И ушел.
Мы с Гошкой подошли к Люсе, и я спросил:
- О чем он с тобой говорил?
- Так просто, - ответила она. И ушла. Не захотела отвечать.
Ну, что ж… Я не стал привязываться.
Овраженский Гошка предложил:
- А давайте пришвартуем Борьку к нашему «Варягу»? Он же мировой пасовщик.
- Правильно, - согласился Назар. - И возьмем в лес с собой. На стрельбище.