Он сбивчиво, волнуясь, рассказал, что Борис еще вчера жаловался: не велят ему ходить заниматься, не хотят, чтоб учился.
- Да, и не хочу! - подтвердила Черданиха. - Потому одна морока с этим учением. Два года в пятом без толку болтался и сейчас баклуши бить? Пусть к делу привыкает.
- А я не хочу с ним барышничать! - встрепенулся Борис и бросил на Родиона злой взгляд. - И не заставите.
- Ну, так и катись, катись, - опять вскинула кулаки Черданиха. - Можешь тогда и не вертаться домой, на порог не пущу.
- Гонит! - ахнули тетушки Миленушкины.
Демьяныч положил Борису на плечо свою большую руку.
- Ко мне пойдешь, раз такое дело. Места хватит.
Черданиха подскочила к Демьянычу.
- Кто это вам позволит? Не свое дитя.
- А кто тебе позволяет над сыном измываться? - тоже повысил тон старик, сдвинув брови. - То пьянки-гулянки, то вовсе гонишь? Спекулянта из него делаешь? Пошли! - повторил он и повел Бориса.
Но тут заговорил Родион:
- Пусть сперва со мной рассчитается, гаденыш! - Борис замер на месте. - На мои шиши разодетый ходит, - продолжал Родион. - Рубаха новая, носочки, ботиночки…
Он не успел договорить - Борис стянул с себя рубашку и, скомкав, бросил ее Родиону.
- Нате, давитесь! Не хотел носить ваше барахло, сами уговаривали, так лучше опять в старье буду! - И он начал стягивать майку, но Демьяныч обхватил его обеими руками.
- Будет! - Он повел Бориса впереди себя, легонько подталкивая в спину.
Тетя Варя сказала Черданихе негромко:
- Эх, куда тебя занесло, Николаевна… А вы, - повернулась она к Родиону, и глаза ее холодно блеснули. Никогда бы я не подумал, что так может смотреть тетя Варя. - Вами еще поинтересоваться нужно, по какому праву живете без прописки.
- На базаре его прописка! - вставила соседка с птичьими глазами.
- Извиняюсь, граждане, - с усмешечкой сказал дядька Родион. - У меня - вот! - Он, прихрамывая, подошел к тете Варе, а ведь до этого бежал за Борисом, как здоровый! - Справочка. Тружусь и работаю. Шестой разряд. Даром что болезненный. Справочка…
Тетя Варя не стала читать справку. А он засмеялся, разводя руками, будто говорил столпившимся: дескать, все у меня в порядке, не подкопаетесь.
Ну, вот почему, почему и так бывает! Все видят, какой он плохой. Приехал откуда-то к Черданихе на Овраженскую улицу, вконец испортил жизнь Борису, и гнать бы его, гнать подальше! А он остается. Сует бумажку и хохочет…
Тетя Варя сказала нам коротко:
- Поступил работать.
- Но ведь он же все тот же, - заговорили мы наперебой. - Барыга-спекулянт. Значит, опять обманул. Он ведьм хромает понарошку. Взять да раскрыть!
- Не так это просто, - вздохнула тетя Варя. - Такие люди хитрые. Всем вокруг вредят, лишь бы им одним хорошо было. От них на земле и горя больше и слез. И умеют приспосабливаться. Сразу не схватишь. Но бороться с ними надо. Обязательно надо. Чтоб не было их совсем. Нигде! Вот и старайтесь, - добавила она и ушла, оставив нас на углу Тургеневского переулка.
«Вот и старайтесь». Почему она так сказала нам? Разве мы тоже что-нибудь можем поделать с Родионом?…
НЕ УЕЗЖАЙ, БОРЬКА!
Борис теперь каждый день занимается с Назаром и Люсей. Они не теряют ни минуты. Маша сказала, что они ловко придумали. Делают диктанты из учебника по ботанике.
А Вика сегодня снова раскричалась:
- Опять Цыпкина нет? И Кольцова не пришла! Целую неделю для БУПШа ничего не делают.
- Да как ничего? - выпучила глаза Маша. - А с Борисом?
- С Борисом, с Борисом! - передразнила Вика. - Помешались на своем Черданцеве.
Я возмутился:
- А ты… Ты просто равнодушная!
- Разведывай и молчи! - оборвала она. - Сам ничего не делаешь.
Ее послушать - она больше всех делает. Да ну ее! С ней уже и не советуется никто всерьез.
А к Борису мы сейчас не ходим, чтобы не отвлекать.
Только сегодня я увидел его. Около почты. И спросил:
- Ну, и как?
- Тридцать четыре, - ответил он быстро.
- Что - «тридцать четыре»?
- А что - «ну и как»?
- Как готовишься? - уточнил я. - Как у Демьяныча тебе?
Он выставил сразу два больших пальца - обеими руками.
- Слушай, Борька, - сказал я. - А тебе ведь запросто теперь у них насовсем остаться. Их двое. Старики. Помогать им будешь.
Я высказывал не свои мысли. Об этом мы говорили в БУПШе, и все решили, что Борису прямой расчет никуда не уезжать, а жить у Демьяныча. Вместо ответа он кивнул на вывеску почты:
- Тебе не сюда?
Мне было не сюда, но с ним договорить хотелось. Борис взял листок для телеграммы, что-то нацарапал на нем и пошел к окошечку - сдавать.
- Сыночек, - послышался дребезжащий голос. Рядом стояла сморщенная старушка с трясущейся головой.