Только Вика Жигалова стояла сбоку и криво усмехалась. Может быть, этого никто и не заметил, но она сказала:
- Хватит восторгаться. Пора доканчивать скамейки.
Мы как раз устанавливали скамейки вокруг арены для зрителей. Вот Вика и напомнила. Только это вдруг всех возмутило.
- Да что тебе дались эти скамейки? - спросил Назар.
- А по-вашему, они не нужны, да? - завертела Вика головой, отчего кудри ее замотались во все стороны. - Вот я и вижу! Вас интересует совсем не то, что касается БУПШа.
И тут уж поднялся такой шум, какого у нас никогда не бывало:
- Да как же не касается? Тебе скамейки дороже человека! Только свои бумажки знаешь? Да ты просто плохая начальница!
Вожатые стали успокаивать, но кто-то крикнул:
- Долой Жигалову!
И все дружно подхватили:
- Долой!
Вожатые и взрослые опять начали утихомиривать нас, но вышел вперед Назар Цыпкин и заявил:
- Правильно, долой ее надо! Надоела со своей бухгалтерией.
Я не верил ушам: и это говорил про Вику Назар! Кругом закричали: «Надоела, надоела!», а Назар продолжал:
- Предлагаю выбрать другого начальника. - И повернулся к нам. - Пусть будет Кольцова. Кто - за?
И все мы, как один, подняли руки. Вика побледнела.
- Это как же? - спросила она, оборачиваясь к Римме. И мы тоже смотрели на вожатую, не опуская рук. Мы знали, что сейчас не время для выборов-перевыборов, но раз уж так получилось - пусть взрослые видят.
- Погодите, ребята, - вдруг тихо и смущенно начала Люся.
Не знаю, о чем она хотела сказать. Только Жигалова со злостью прервала ее:
- Ясно, ясно, ты подстроила! Все спорила да придумывала, а теперь рада, да, рада! По-твоему вышло, добилась?
Это была уже совсем белиберда. Ничего Люська не подстраивала и не добивалась. Только Вика не хотела никого слушать - сжав кулаки, она замахала ими. И побежала прочь.
- Вика, - позвала Люся, но сразу умолкла.
В дверях БУПШа стояла тетя Варя. Вика с разбегу ткнулась в ее плечо, потому что бежала, опустив голову, и, отпрянув, ничего не сказав, выскочила.
А тетя Варя прошла к столу и села на краешек стула. Она словно решила отдохнуть немножко перед дальней дорогой, и сидела задумчивая, положив руки на колени - они резко выделились на черной юбке, суховатые, с длинными пальцами. А мне вспомнилось, что вот так же она сидела у себя дома, когда расспрашивала у меня про Люсю. Наверное, уже тогда она знала, что с ее дочерью случится эта печальная история.
- Ну, что ж, - сказала она тихо и посмотрела на вожатых. Мы насторожились. - Что же, - повторила она, вставая, и положила свою ладонь на Люсино плечо. - Я там еще скамейки для вас привезла. Принимай, товарищ начальник штаба. - И пошла к двери.
Мы сгружали скамейки, потом расставляли их вокруг пашей арены. А Люся пошла к Вике. Но напрасно. Та не пустила ее в дом.
Люся вернулась, когда мы с Длинным Федулой «гнули стойки» - надо же было перед праздничным выступлением еще потренироваться. Я увидел Люсю и закричал:
- Да здравствует новый начальник БУПШа!
Но она подошла и громко, чтоб все слышали, сказала:
- Стоишь на руках и стой! А глупости прекрати.
Она чуть не до слез обиделась. Я даже не знаю почему. И я поспешно сказал:
- Ладно, не сердись.
Но она уже отвернулась от меня и стала говорить с Длинным Федулой о цирке. Я смотрел на ее затылок с прямыми волосами, на тонкую белую шею и нисколько не сердился за то, что она так на меня ни за что ни про что накричала.
А потом прошелся колесом по арене. И встал на руки. Вся Овраженская улица перевернулась вниз крышами. Небо оказалось тоже внизу, а на нем вздыбились перевернутые вверх тормашками разноцветные гирлянды бумажных флажков, которые мы протянули от дома к дому. Было очень красиво. Но когда я снова встал нормально на ноги и еще раз посмотрел вдоль улицы, то увидел, что она и так очень красивая. До сих пор я даже не замечал.
И почему- то в этот миг я понял, что наш торжественный бупшинский праздник пройдет замечательно.
«ДРУЖБА - ПОБЕДА!»
Я не ошибся. Праздник прошел на славу.
Мы боялись, что помешает погода. С вечера небо затянулось лохматыми тучами. Стал накрапывать дождь. Подул ветер. Но к утру прояснилось и выглянуло солнце. Оно высушило скамейки, арену и футбольное поле. А гирлянды флажков засверкали, как желтые и красные фонарики.