Оба бригадира, шумно бранясь, выскочили из конторы подбирать свои передки. А Ефим Осипыч хитренько ухмыльнулся:
— Вот во все бригады передки требовались. В двух теперь обойдутся, а для овощеводов еще где-нибудь подгляжу. — И крикнул в дверь: — Ерофеич! Давай, чего тебе подписывать, а то обедать пора.
Процесс подписания документов проходил так: бухгалтер кратко объяснял председателю суть той или иной финансовой или материальной операции, Евсюгов же смотрел при этом не на документ, а пристально и не мигая в лицо бухгалтеру. В зависимости от характера операции: получать или платить, принимать или выдавать. Ефим Осипыч, не подписывая, раскладывал документы: приходные налево, расходные направо. Затем он подписал только приходные документы.
— На! С кого тут причитается — истребуй и не слезай, пока не уплатят. А с этими, — захлопнул он в папку расходные документы, — временно подождем. Я подумаю.
И снова воззрился, не мигая, в лицо бухгалтера, но на сей раз с оттенком какой-то неуверенности. Бухгалтер, видимо, не любил этого испытующего пристального взгляда черных глаз своего председателя и, забрав папку, повернулся, чтобы уйти.
— А послушай-ка, Ерофеич, — остановил его Евсюгов. — Вот подписал я тебе истребовать с соседей задолженность за молотилку. Давай эти деньги на корма пустим.
— Нельзя, Ефим Осипыч, — не оборачиваясь, ответил бухгалтер. — На другую статью они встанут.
— Нельзя, нельзя, — прервал бухгалтера Евсюгов. — Оформят ссуду на корма, восполним эту твою статью.
— Не могу. Не полагается, — решительно сказал, уходя, бухгалтер.
Без нужды перетрогав и передвинув на столе чернильницу, пепельницу, привезенные документы, Ефим Осипович расстроенно проговорил:
— Настегали его на отчетном собрании, да контроль тут был, так теперь, язви его, руки-ноги мне связал своими статьями. Упрется, и не сдвинешь.
Я должен был, к огорчению Евсюгова, подтвердить широкие права бухгалтера в укреплении финансовой и сметной дисциплины.
— А для меня это зарез! — свел он свои черные густые брови. — Весь колхоз, вишь, Евсюгову препоручают — давай, дескать, вытягивай, а сами статьев тебе тут всяких понавтыкают. А тебя по делу, может, так припрет, что ты не знай за которую статью, а может, за все сразу должен ухватиться, чтоб его вытянуть. Что я эти ихние статьи — куда из колхоза, что ли, дену?
Распалясь от своих рассуждений, Ефим Осипович порывисто вышел в бухгалтерию, доказывая там Ерофеичу необходимость каким угодно способом выкроить деньги на жмыхи.
В отсутствие председателя я взял с окна стопку брошюр и книжек, среди которых были и новинки сельскохозяйственной литературы: об опыте знатного животновода страны П. А. Малининой, о курганском колхозном новаторе Т. С. Мальцеве и очень полезный сборник «В помощь председателю колхоза». Было приятно видеть все эти новинки, так быстро оказавшиеся под рукой колхозного руководителя, и то, что лежали они под рукой именно у Евсюгова, заронило во мне сомнение: так ли уж он безнадежно малограмотен, как отозвался о нем агроном Тепляшин? Может, он затрудняется читать только писанное от руки?
Чтобы разрешить это сомнение, я полувопросительно заметил Ефиму Осиповичу, когда он вернулся в комнату:
— Хорошие книжки читаете?!
Видимо, нажим на бухгалтера не удался, председатель был мрачен. Он взглянул на книги совершенно безразлично.
— Да... нет. Это шефы библиотечку прислали, так агрономша вытащила...
Ответ не разрешал моего сомнения, и я попытался привлечь внимание Евсюгова к книгам очень беглым пересказом того, что мне было известно об опытах Малининой и Мальцева. Ефим Осипович слушал вначале рассеянно, но разительные примеры из практики работы Малининой со скотом, а Мальцева с почвой все же мало-помалу заинтересовали его. Он взял у меня брошюру костромской героини труда и, отдалив ее несколько наклонно от глаз, нахмурив брови, беззвучно и медленно зашевелил губами. Наблюдая за ним, я, к сожалению, увидел, что в грамоте он действительно, мягко выражаясь, не силен. Чтобы одолеть тоненькую брошюрку, которую он как-то даже неловко держал в руках, ему, вероятно, потребовалось бы затратить непомерно много времени.
Согнув и беспредметно пролистнув брошюру, Евсюгов задержал взгляд на ее цене и совершенно неожиданно спросил меня: