Тут она видно с колен встала, кому-то там головой махнула. Сейчас люк закроется. Я прокашлялся, сплюнул пополам с кровью:
-- Слышь, Марьяшка, как там мои Ивашка да Николай?
Она... снова слугу выгнала. Слышно - дверь входная хлопнула. Снова в проем всунулась:
-- Значит не откусил? Жалко. Ивашко твой... Ну, я сказала мужу, что ты ему "гурду" подарил. Муж велел отдать, Ивашко спорить стал. Яков, тот чернобородый мужик, который и тебя поленом завалил, да муж, да трое его слуг новых... Сидит твой Ивашка в погребе битый. А Николай сам пошёл. Когда из его мешков бересту с долгом тебе записанным вытащили. Так что сидят твои помощнички, и ничего им особенного не будет. Я чего пришла-то: ты, Ванюша, про... игры-то наши не рассказывай. Я и мужикам твоим уже сказала. И договорились мы - они молчать будут. А я мужа уговорю, чтоб отпустил Ивашку куда тот захочет, и Николаю даст долг отработать. Теперь-то Храбрит тут самый главный. Отец-то мой сдал сильно. Как про мою смерть услыхал. Так вот, ты это... про... ласки наши не говори, а я упрошу мужа, чтоб он тебе не полсотни плетей дал, а половину. Ну, по малолетству твоему. И не вздумай ему хоть в чем перечить. Или в глаза смотреть - не любит он этого от холопов. Страсть не любит. Ну как, по рукам?
-- Вели слуге принести воды напиться. Пересохло все. И не дёргайся - под плетями я ничего не скажу. Иди.
Марьяша удалилась, вместе со светом. Кажется, кому-то там приказала что-то. А я судорожно включил молотилку на полную мощность. Вынут, подвесят, плетями, глаз не подымать, как "шёлковый", в городе на торгу продадут, попасть в добрые руки... Лучше сдохнуть! Нельзя! Долг на мне - детские жизни еще не спасённые. Как?! Как из этого всего выкрутиться-вывернуться. Не сдохнуть, не сойти с ума... Как?!!
Марьяша... С-сука. Курва курвущая. Дрянь. Шлюха - не та, что телом своим торгует. Мы все собой торгуем: кто умом, кто силой, кто красотой или знаниями, умениями. Все - временем собственным - частицей своей жизни, единственной и неповторимой. Шлюха - автомат без памяти. Ей клиент, плата его - все. У профессионалки - все остальные отношения, привязанности... - в свободное от работы время. У любительницы... - в другой жизни.
Ей плевать сколько раз я ей жизнь спасал. Плевать, как ей со мной хорошо было, плевать, что я из нёе занозы вытаскивал, кормил, поил, на горшок водил. Вот есть самец по-круче, по "вятшее". И самочка побежала к новой альфе. Получается, что такое... свойство есть существенный элемент, присущий всякой женской психике. "Если не можешь перегрызть палку, которая тебя бьёт - лизни её". Или - пососи.
Но это основы - азбука проявления базового инстинкта. Потом пошла социализация хомосапиенсов. Накрутки всяких правил, ритуалов, запретов. И пришло христианство. А там, унаследованное от иудеев понятие - "жена верная". Способ обеспечить легальность наследования власти и имущества в роде. Чем больше имущества наследуется по мужской линии, тем жёстче табу.
Цена женской верности и неверности здесь выше, чем в моей России. Сменить партнёра означает для женщины сменить все. Вариант Анны Карениной в еще более жёсткой, средневековой форме. Сменить семью. Дом. Своего-то нет. Родительский, мужнин... Даже формально свой может быть отобран по куче оснований. Включая "недостойное поведение". Безмужняя жёнка - объект... ущемления. Вдовица - подаяния, девица в годах - насмешек, "весёлая" - оскорблений. Все - насилия. Не всегда - сексуального. Часто просто имущественного. В моё время цивилизация все-таки мужскую агрессию притормаживала. А здесь - ограничений нет. Даже в семье. Жена - раба мужа. Это официально объявляется в церкви. И - "да убоится...". Вот она - "убоялась".
Вот Марьяша и вернулась в статус "жена верная". В церкви провозглашённому, обществом поддерживаемому. Статусу понятному, привычному, общепринятому. Основанию для само- и обще- уважению. Это для всякой нормальной здешней бабы куда важнее каких-то там "плетей рабёнышу". Пусть бы и жизнь ей спасавшему. А клятвы... Ну кто ж женским клятвам верит? Она еще и благородно поступает - мужа упросит дать только половину плетей. Но милосердие у нее здравого смысла не затмевает - бешеного холопчика в доме держать опасно. Рачительная хозяйка. Вот как славно получается: и мужу жена верная, и благое дело сделала, и для дома польза. Идеал жены для русского патриота.
У Боккачио в "Декамероне" есть история одной средиземноморской девицы, которая по ходу своего путешествия успела отдаться нескольким мужчинам в разных странах, затем была возвращена в родительский дом. Где и была вполне благопристойно выдана замуж как девственница. Поскольку никто, из присутствующих при бракосочетании, свидетелем её многочисленных и разнообразных игр - не был. Нет огласки - все благопристойно и вполне христолюбиво.
Аналогичный случай и здесь. После всех похождений у Марьяшки одна забота: чтобы ничего лишнего до мужниных ушей не дошло. Из нарушений заново включившихся табуированных запретов. Что-то, что может уронить ее реноме.
А вот это хорошо. Мне-то терять нечего. Это она думает, что я - как все нормальные люди вокруг. Что мне разница в десяток плетей важна, что мне интересно в какие руки меня продадут. А мне плевать. Или я - вольный. Не-людь свободная. Или - "орудие говорящее" сельскохозяйственное. Дохлое.
Мне терять нечего. Кроме своих цепей. Точнее, ошейника. И я к этому здесь готов. Практически сразу, как только понял, что головы здесь рубят всерьёз. Смертью меня уже не удивишь - "плавали, знаем".
А вот ей... есть чего терять. А не обострить ли ситуацию? Жаль, я почти совершенно не знаю ничего про этого Храбрита. Только кусочки из Марьяшкиных рассказов. Весьма редких - не до того было, не интересно. Я её жалел - не хотел о её вдовстве напоминать. Ну и сам дурак. Ничего не знаю о ситуации в усадьбе. Какие тут расклады-партии-группировки? А давно ли он здесь? Как пришёл? Битый прибежал, или по делу, или в отпуск... Слуг у него сказано - трое новых. Какие? На что годные? А как он и его люди с остальными, с местными? Если тут заварушка начнётся - кто за кого будет?
Даже если выберусь из поруба... как мужиков своих вытаскивать, где барахло сложено? А как уйти? Как коней взять? А упряжь? Или - лодкой вниз да по речке? А припас где взять? А другие здешние пути-дороги? По своему следу еще смогу, а вот в сторону... без Могута - до первой трясины.
Так, как уйти - это сильно потом. Сначала как выйти. Храбрита не знаю, но знаю мужскую психологию. Правда, двадцать первого века. Попробуем. Как говаривал товарищ Сталин: "Попитка - не питка". Хотя в моем случае - вполне может обернуться именно пыткой. Со смертельным исходом.
Итого: попробуем натравить мужскую глупость на женскую подлость.
Над головой стукнул люк, появилась бородатая голова с горящей лучиной с одной стороны и спускаемым на верёвке ведром - с другой.
-- Ты... эта... малой... Пей быстро и назад. Молодой боярин велел тебе ничего не давать, пока он сам с тобой не поговорит. Это ты боярыне скажи спасибо. Она к те смилостивилась. Давай ведро назад.
-- Тяни. Слышь дядя. Что там на усадьбе?
-- Дык. Празднуют возвращение боярыни. Люди все за столом сидят, пьют-закусывают. Только вот я, да еще Охрим возле тех двоих мужиков - сторожим, голодные и холодные.
-- Так ты сбегай в дом, прихвати себе со стола на что глаз ляжет. Я-то отсюда не сбегу.
-- А знаешь как боярин Храбрит бьётся больно? Ежели я без дела с места уйду...
-- А я тебе дело дам. Такое, что Храбрит не бить будет, а вперёд тебя сюда прибежит, да еще спасибо скажет. А ты тем временем и рыбки за столом попробуешь, и бражки примешь. Скажешь Храбриту на ухо, что б никто не слышал: малой помирает, сильно его по голове огрели. Малость не в себе. Хочет перед смертью тайну открыть. О золоте.
-- Чего? Ты, паря, и вправду от полена... Какое такое злато? У тебя? Да он меня...
-- Тогда имя добавь: Касьян-дворник. Иди.
Мужик убрался, а меня начало трясти. А ну как не купится? Не придёт? Отложит до утра? На свету мои бредни будут... совсем не так... И по утру куда проще меня... хоть на кобылу, хоть на подвеску...