— С удовольствием воспользуюсь вашим разрешением, — проговорила Рита, которой сейчас владело единственное желание — добраться до постели и уснуть.
Шагая уже по своему двору, она отчего-то старалась вспомнить, сказала или не сказала Наумову «спокойной ночи». Рита старалась не шуметь, но отец, по-видимому, ждал ее.
— Наледь выжало, — сонно объяснила Рита. — И как раз на подъеме. Пришлось долбить…
— Ладно, дочка, ложись спать, — сказал Илья.
Поликарп Данилович засобирался в лес. Он натянул полушубок, потуже подпоясался кушаком. Вчера вечером слышал он споры ребят. Собралась у них дома вся Витькина бригада. Сам Витька кипятился и говорил, что они наверняка проиграют соревнование с Заварухиным. Платон обозвал его трусом…
До верхнего склада Поликарп Данилович добрался на попутной машине. Давненько он не бывал на лесосеках. У обогревательной будки нос к носу столкнулся с Волошиным.
— Фу, черт, думал какое начальство приехало, — стягивая рукавицу, сказал Илья. — Дома пошто не сидится?
— Дела-а, — хитро прищурился старик Сорокин. — Нельзя же допустить, чтоб Витьку какой-то Заварухин побил… Не-е годится, — покрутил он головой и даже ногой притопнул.
— Как это побил? — удивился Илья.
— Соревнуются они…
Волошин пожал плечами: не доводилось слышать, чтобы бригада Сорокина соревновалась с заварухинской. «Что-то путает дед», — подумал он, а вслух посоветовал подождать трактор сына. Он вот-вот должен был возвратиться с лесосеки.
— Нет уж, я пешим пройдусь, — и Поликарп Данилович бодро зашагал по волоку.
Дремотно из конца в конец стлалась тайга. Под тяжестью сыпучего снега гнулись ветви деревьев.
Санька навещал меня всякий раз, как только выдавался подходящий момент. Он все так же виновато прятал глаза и старался избегать разговора о том, что привело его в банду Сизова. Я чувствовал, какая ломка сейчас происходила в нем. За эти дни лицо у него осунулось, он стал отращивать бородку. Росла она у Саньки жиденькой, жалкой… Здоровье мое плохое. В груди болит и ноги прямо не мои, места я им не найду, сидеть на топчане, прислонившись спиной к холодной стенке землянки, тяжко, а лежать и того хуже, душит меня. Чего я только не передумал за эти дни! Скорее выбраться к своим, работать засучив рукава. Дел в волости уйма. А я тут сижу, описываю свои приключения. Настоящий роман получится. И смех, и горе. Раньше мне доводилось несколько раз выступать в газете. Помнится, однажды сказали мне: «У вас талант, Корешов…» — Но литературная болезнь вскоре прошла: не до писанины было… Даже и сейчас пишу это, а у самого мысли далеко-далеко. Знаю, Советскую власть в нашем таежном крае утверждать в людях куда труднее, нежели, скажем, в рабочей массе. Много сел у нас староверских, много крестьян зажиточных… Есть и такие заимки, где люди сами своей властью живут… Какой это будет вред нашему делу, если люди поверят подлой сизовской брехне про меня.
Сегодня Санька отчего-то не пришел. Всякие нехорошие мысли лезут в голову. Только бы не выследили его. Беспокойно что-то на душе…
Я сам пока не осознал свое отношение к брату. Но как бы там ни было, а отвечать ему придется… Ему отвечать… А тебе, Панас? Страшно подумать, что вырастет сынишка, спросит об отце, а ему скажут: «Бандит твой отец, изменил народу, изменил делу партии…» Может быть, и не так прямо скажут, смысл будет тот же… Нет, даже с перебитыми ногами, ползком, а выберусь к своим.
Попытался привстать. Нет сил. Нет. А они должны быть! Должны!
Почему не идет Санька?
Поликарп Данилович не прошел и половины пути, как на волоке показался трактор.
— Ты чего, батя? — высунулся из кабины Виктор. — Потерял что?
— Годы свои молодые потерял, — буркнул Поликарп Данилович.
— Залезай, с ветерком прокачу.
— Поезжай уж, ноги пока не отсохли, пешком пройдусь.
Немало были удивлены сорокинцы, когда на лесосеке появился Поликарп Данилович. Борода у него заиндевела, на усах налипли сосульки. Он шагал, по-хозяйски осматривая подъездные пути, постукивал палкой по поваленным деревьям.
— Ну, прямо дед-мороз! — сказал Платон.
— Чего это, папаша, тебя сюда занесло? — сбил на затылок шапку Анатолий.
— Да кто так топор держит?! — вместо ответа накинулся на него Поликарп Данилович. — Вот так, смотри, — он сунул рукавицы за пояс, взял топор и пошел щелкать сучки. Ребята перемигнулись — силен старик. — Во! — запарившись, выдавил Поликарп Данилович. Присел на пенек. — По лесосеке соскучился, вот и притопал. Да заодно, думаю, дай посмотрю, как мои ребятки трудятся…