…Первый заход. Справа, слева, снизу, сверху загустевший воздух вспыхивает взрывами зенитных снарядов. Штурмовик качнуло. Еще раз. Как в странно замедленном фильме, Нельсон видит лошадей, в смертельном ужасе сбрасывающих седоков, скатывающиеся в кювет фигурки людей, Еще какая-то малая доля секунды — и под ним бронетранспортеры и танки. Ему даже кажется, что он слышит злобный рев их моторов. Пора. Всем телом он чувствует, как бомбы отрываются от ИЛа, и каким-то особым чувством угадывает, что они легли в цель.
Крутой вираж. Спело-желтая стена пшеницы встает на дыбы, закрывая небо. Второй заход. Теперь уже это не та колонна, только что бесконечной лентой тянувшаяся по украинской земле.
Два танка горят, третий слепо вертится на одной гусенице и замирает. Лежит на боку бронетранспортер, и — кажется ли это Нельсону — задранные в воздух колеса все еще продолжают крутиться.
Яростная радость охватывает его, яростная и холодная. Пора. Снова бомбы отрываются от штурмовика, и тут же звук глухих тугих разрывов догоняет его — цель поражена.
Бомбы кончились, но Нельсон продолжает заходы. Он видит на дороге огромный фургон и шестерку измыленных лошадей, мчащихся во весь опор. На крыше фургона и по бокам четкие красные кресты. Рука, потянувшаяся к гашетке пулемета, замерла. Красный крест… Штурмовик с ревом проносится почти нал самой крышей фургона, лошади в ужасе дергают, и неуклюжая повозка валится на бок, переворачивается и замирает на обочине. То ли потому, что летчик видел красный крест, то ли потому, что уж очень странно выглядел этот фургон, лежащий колесами кверху, но он развернул самолет и снова пошел к нему на бреющем полете.
Размахивая руками, из перевернутого фургона выскакивали офицеры и полуголые женщины. Красный крест на передвижном румынском публичном доме!.. Еще один вираж. Теперь спокойно, не торопиться. Пальцы на гашетке. Бегущие фигурки падают в такт биению пулемета. Пусть этот святотатственный красный крест превратится в множество деревянных крестов.
Четыре лошади остались лежать у фургона, а две разорвав постромки, помчались по пшеничному полю, оставляя за собой волнующийся, словно от кораблей, след. За ними устремились и другие лошади, сбрасывая седоков, перепрыгивая и ужасе через горящий металл.
Нельсон еще раз нажал на гашетку, но пулеметы и пушки молчали. Кончились боеприпасы. Прижимаясь к земле, он повернул к аэродрому и тут заметил, что уже изрядный табун, голов триста, не меньше, мчится по направлению к линии обороны наших войск.
Возможно, еще и поэтому запомнил Нельсон Стенании этот бой над степью. Запомнил, когда сообразил, что превратился из воздушного бойца в воздушного пастуха. Штурмовик-пастух, гонящий ревом своего ИЛа вражеских коней — это бывает не часто… И потом еще много дней товарищи спрашивали его:
— Нельсон, кого пригонишь сегодня?..
Вспоминал он и другой бой. Бой за переправу на Днепре. Днепр… Красавец Днепр, не раз воспетый писателями и поэтами. Наверное, каждый школьник знает и помнит знаменитые гоголевские слова: «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои… и будто голубая зеркальная дорога без меры в ширину, без конца и длину реет и вьется по зеленому миру…»
И в этот раз была так же величава красавица река, но только несла она свои воды не по «зеленому миру», а по миру, полному крови, гари и огня. Гитлеровцы во что бы то ни стало стремились форсировать Днепр, утвердиться на его берегу. Уже смеркалось. От берега, занятого фашистами, отчалило несколько паромов с гитлеровцами. На воде негде укрыться, это не лес. И немцы это прекрасно понимают. Гитлеровские зенитные батареи начинают работу. Свист и грохот снарядов. Еще бы, летит «черная смерть», как называют они наши ИЛы, эти черные горбатые машины, покрытые толстой броней. Наши самолеты не теряют времени. Ведь штурмовик недолго может находиться над целью. В его распоряжении находятся считанные секунды. А ему надо с ювелирной точностью сбросить свой смертельный, груз, чтобы он попал как раз на объект атаки. А эти объекты бывают различных размеров, иногда очень небольшие. И часто они не стоят на месте. Они двигаются, стараются увернуться от бомб, как эти лодки и понтоны, которые со всей возможной скоростью стремятся преодолеть широченную реку, называемую теперь на военном языке «водной преградой».