Я потряс головой, соглашаясь.
- А Минни - это?...
- Её сестра. Она жутко горюет - не ест, не спит...
- Ясно. При таком раскладе грех не подшаманить. Но на скидку не рассчитывай, - его голос звучал суровей прежнего, - И мне не очень понятно, какую роль в твоей душещипательной истории играет Мэриан.
- Я надеялся, что она поможет мне забыть Миранду, но всё бесполезно. Как заколдованный!...
Во вторник мы съездили в дорожно-полицейское управление, оформили доверенность на мой фургон. У тамошних конторщиков чуть глаза не выпали - на паспорт мистера Мориарти!
В среду фальшивое письмо было готово. Дин решительно заявил, что сам передаст его по адресу.
В четверг я прошёл последние испытания на полигоне и получил права на мотоцикл.
Ближе к вечеру Венди позвонила в Лондон Кэролайн, спросила Минни, назвавшись её соученицей, а потом сразу дала трубку мне:
- Кармен, это Фред. Мы встретимся в субботу?
- Зачем?
- Вы предлагали мне почитать "Заводной апельсин", а я нигде не могу его найти. ... И у меня появились кое-какие мысли... насчёт дориановой Сибиллы, только по телефону я не смогу их высказать.
- Хорошо. Но это будет последний раз.
В пятницу сообщник приехал к нам с ночевой. Я попросил подругу выдать ему ту мою одежду, самую распостылую. Вообще это был очень приличный костюм, галстук и всё как надо... Пока Дин отирался в ванне, а Мэраин гладила рубашку, я перебрал фотографии Миранды, нашёл лучшую и решил её тоже подарить Кармен как бы от сестры.
Вот и день спасательной операции. Утром мы с Дином по-братски разделили остатки дезодоранта. Бриться он отказался наотрез, а на галстук жаловался всю дорогу:
- Не могу! Словно петлю не шею накинули!
- Потерпи немного. Ты его и так уж ослабил, что вот-вот развяжется. Давай ещё раз повторим: два месяца назад ты встретил в порту Нью-Йорка знакомого, а с ним была красивая девушка по имени Миранда. Узнав, что ты направляешься в Англию, она дала тебе конверт, попросила разыскать в Лондоне мисс Кармен Грей, студентку четвёртого курса медицинского факультета, и передать ей лично в руки. Ты всё запомнил?
- Ещё бы - с двенадцатого-то раза!
- Не надо распространяться про мирандины прелести, сравнивать её, например, с актрисами, а то Кармен будет неприятно. Понимаешь?
- Не дурак.
Мы встали невдалеке от Тейта. Я оставил товарищу ключи от машины, вскинул на плечо рюкзак с кое-каким реквизитом и отправился на позицию.
Кармен была, как всегда, пунктуальна, поздоровалась, вручила книжку.
- В галерею пойдём? - спросил я.
- Если желаете.
- Там, по крайней мере, тихо, удобно беседовать.
Пошли к прерафаэлитам. Я сразу понял, что скучал по ним.
- Итак, Сибилла, - начала Кармен.
- Она - не самостоятельный персонаж, а часть личности Дориана.
- Это и есть анима по Юнгу.
- Вопрос, какая именно часть! Вот вы упоминали Гамлета и Офелию. Там ведь как всё обстоит? Она проходит тот же путь, что и он: теряет отца и сходит с ума, но на развилке под названием "быть или не быть" он сворачивает в одну сторону, а она в другую. По сути, она... умирает вместо него, забирает себе всю его слабость и погибает с ней, чтоб он мог жить и действовать.
- Так. А Сибилла?
- Она - та часть Дориана, что хотела выбрать жизнь вместо искусства. Жизнь не как дыхание, питание, инстинкты, нет, я имею в виду что-то большее... - природу, настоящие вещи, никем не сделанные, возникшие и существующие естественно, не понарошку, без ухищрений и прикрас. Но он отверг всё это, и она умерла, оставив его в мире, где больше не могло быть ничего простого, обычного,... живого.
- Но ведь тот, кто теряет часть себя, неполноценен и обречён на безвременную гибель.
- Видимо, да....
- ... Миранда была той частью меня, которая была готова бороться... за справедливость, за то, чтоб мир стал лучше,... которая видела красоту,... умела любить...... Вам, наверное, надоело, что я всё свожу к воспоминаниям о сестре?
- Нет. Я вас понимаю.
- Спасибо. ... Иногда я думаю, что она могла покончить с собой. Как Вирджиния Вулф. ... Последний год она порой выглядела такой несчастной, но говорить об этом отказывалась.
- Не обязательно кончать с собой. Можно поискать чего-то нового, куда-нибудь подальше уехать.
- Никому не сказав?
Я пожал плечами. Я и так слишком много болтаю.
- Пообедаем?
- Нет, извините. Меня от одного вида еды мутит.
- Так и умереть недолго!
- Ах, всё равно.
Мы уже выходили из музея. Она с тоской посмотрела на уличную толпу: