- Так скажи мне.
- Портключ на каминной полке.
Не хочет, значит.
Хорошо.
- Альбус не собирается объявлять, что он жив?
- Не собирается.
- Почему? Ведь если Темный Лорд узнает…
- Это его спугнет.
- То есть?
- Он никогда не решится напасть на Хогвартс, если там будет Дамблдор.
Они рехнулись?!
- Вы хотите, чтобы он напал на школу?!
- Должно же все это как-то закончиться. И чем быстрее, тем лучше.
- Ты считаешь, что уже скоро?
- Вопрос нескольких недель.
- Мы победим?
- Ты – нет. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.
Почему он всегда разговаривает на языке, которого я не понимаю?
Сколько можно, в конце концов!
- Ты хочешь, чтобы Темный Лорд…
- Это невозможно, - устало перебил он. – Но любая победа воняет мертвечиной. Я ненавижу этот запах. Когда от тебя завоняет победой – это будет последний день моего здесь пребывания.
Они договорились… И Фэйт знает об этом. Когда кончится война, они меня бросят. Оба.
- Шлимазл тебе больше по вкусу?
- Портключ на каминной полке, - в третий раз повторил он.
- Ты не хочешь со мной разговаривать?
- Не хочу.
Он сердит за что-то. И я опять не знаю, за что.
Но мне не десять лет, чтобы спрашивать, что я опять сделал не так.
Отлично.
Я встал и пошел к Западному камину.
Если так, то я сейчас поговорю с Альбусом - и мне тоже никто не мешает сбежать от них.
На этот раз я все сделаю правильно.
К черту виски. Я и так доплыву.
Я решительно взялся за стоящий на полке резной подсвечник и оказался в небольшой и абсолютно пустой комнате. Холод в ней был собачий, а через узкое окошко проглядывало темное небо с одинокой звездой.
Отлично. Тут еще и часовой пояс другой. Основательно так другой.
Я закутался в плащ и, обхватив себя руками, побрел искать Альбуса.
Это был старый и невероятно запущенный замок. Говорили, что Гриндельвальд сам его построил, но я достаточно разбирался в этих вещах. Или не сам, или это не Нурменгард.
Масса бесконечных узких коридоров, уходящих, казалось, в никуда, резкие подъемы, какие-то колодцы, решетки и категорически молчащие привидения. Ни одно из них не ответило на мои вопросы. Как будто я со стенами разговариваю.
То ли они все хамы, как и их хозяин, то ли не знаю что.
Не скучно, наверное, было Гриндельвальду пятьдесят лет тут сидеть. То Альбус развлекал, то эти… субстанции.
- А живой тут кто-нибудь есть? – закричал я, окончательно заблудившись в каком-то темном зале, потому что все коридоры, по которым из него можно было выйти, долго петляя, приводили в итоге в него же.
- Это еще кого тут принесло? – раздался злой голос совсем близко от меня. Я шарахнулся с перепугу и выставил перед собой палочку.
- Это Северус, - так же близко, как будто он стоял рядом, радостно ответил Альбус.
- А что он тут потерял?
Я не мог понять, где они, и, как баран, крутился на одном месте.
- Альбус, черт вас возьми! Как отсюда выйти?!
- Да, Шляпа, этот нервный молодняк к тебе. Я буду наверху.
- Дамблдор! – заорал я, окончательно взбесившись.
- Северус, что же ты так кричишь? – он стоял рядом и улыбался. – Пойдем.
- Я замерз!
- Чаю?
- Нет!
Сколько раз за последние полгода я мечтал услышать этот вопрос.
И что теперь?
- Извините.
- Пойдем, - повторил он, ни капли не обидевшись. Обнял меня за плечи и потащил в тот коридор, которым я сам пытался выйти из этого жуткого зала как минимум трижды.
С Дамблдором все стало совсем другим. Проходы перестали петлять, лестницы - вести в никуда, а за окнами наступил день.
Как, ради Мерлина, они это делают?
Я сидел рядом с Руди и думал о том, как сильно мне все это не нравится.
- Люци, - чуть слышно прошептал он. – Проследи, чтобы Беллочка не привела сюда Повелителя.
- Но почему? Он отлично разбирается в темных проклятьях. Пусть посмотрит.
- Еще и его я не перенесу, - все так же тихо и невнятно сообщил он и закрыл глаза. – Хватит Снейпа.
Ну, знаете…
Хорошо.
Не хочешь Шефа – не надо.
Я думал до вечера. Взвесил все «за» и «против» и к ночи попросил глянуть на все это безобразие Кеса. Не знаю, как чужих, а родственников Князь вообще лечит руками. Я видел, как он в секунду привел в порядок ногу Айса. И мне помогал не раз. Руди, конечно, ему никто, но...
Судя по всему, Кеса никакие «но» не волновали. Он явился без всяких вопросов, потрогал лоб, посчитал пульс, хмыкнул и, как мне показалось, остался очень доволен.
Руди очнулся и испуганно посмотрел на него.
- Как дела? – почти нежно спросил его Кес.
- Отлично, - хрипло ответил он и перевел на меня полный отчаяния взгляд.
- Вы очень больны, - проникновенно сообщил Кес.
- Я знаю, - Руди чуть-чуть пришел в себя.
- Собираетесь умирать?
- Пока нет.
- Это хорошо.
Мне совсем не понравилось, что они так странно разговаривают.
- Могу сообщить неплохие новости, - вдруг заявил Кес. – Вам осталось тут лежать всего ничего.
- Сколько?
- Полагаю, от двух недель до двух месяцев. Точнее не скажу, но никак не больше.
Он считает, что Руди непременно умрет? Какой-то у него все-таки странный юмор.
- Желаю успешного выздоровления, - усмехнулся Кес и кивком пригласил меня выйти с ним в коридор.
Я вышел.
- Твой родственник прав, Томми лучше его не видеть.
- Как ты это сделал? У него даже щеки порозовели.
- Всякое бывает, - уклончиво ответил Кес. – Но если ты желаешь ему добра, никого сюда больше не води. Ему и Севочки более чем достаточно. Пускай умирает в тишине и покое, он достаточно для этого постарался.
- Ты… - я секунду осознавал услышанное, потом повернулся и бросился к двери в спальню.
Я убью его!
Восемь месяцев! Белл ревет каждый день!
Урод!
Но Кес вцепился в мой рукав и, смеясь, принялся оттаскивать обратно к лестнице.
- Перестань, Люци, перестань. Если человек желает умирать, это его право.
- А мое право - свернуть ему за это шею!
Ну, или набить морду.
Хотя бы такое право у меня есть?
Или у меня теперь тут никаких прав нет?
- Люци, нет.
Хорошо.
Кес, конечно, дело говорит.
А на Руди я обиделся.
Сильно.
- Ты сказал, два месяца?
- Думаю, быстрее.
- Так все плохо?
- Кому плохо?
Да, действительно. О чем это я.
- Люци, у меня есть к тебе небольшая просьба. Если ты свободен.
- Я теперь всегда свободен.
- Тогда пойдем.
Не знаю, зачем я ходил к нему. И так было уже все ясно. Не стоило надеяться. Альбус не хотел возвращаться.
Да и не позволил бы ему этот урод, называющий меня глупым гарсоном.
Вернувшись от них, я понял, что погорячился. Пытаться переплыть озеро днем, на глазах у всей школы, было немыслимо.
Почему, ну почему им все равно, а мне нет?
Всем! Даже Альбусу.
Даже Альбусу безразлично теперь, что станет с Хогвартсом.
Разве так может быть?
Я стоял на Астрономической башне и смотрел на белую гробницу.
Раньше я мог пожаловаться хотя бы ей!
А теперь?
- Северус?
- Что случилось, Минерва? – я обернулся.
- У вас в кабинете.
- Опять Кэрроу?
- Нет, Северус, я вас очень прошу, взгляните, пожалуйста, сами. Там портрет Дамблдора… На нем Николас Фламель и еще третий, с очень неприятным взглядом. Они говорят, что справляют что-то.