Какое-то время ничего не происходило. Солнце припекало изрядно, а лес – живой, настоящий, приветливый – шумел совсем рядом.
И вдруг шейри широко распахнул глаза. И закашлялся. Линд торопливо перевернул его набок. Изо рта шейри тонкой струйкой потекла вода. Он вновь закашлялся, сворачиваясь клубочком. И задышал – судорожно, со всхлипами.
«Могу идти в лекари, – подумал Линд, с трудом удерживая напарника от падения. Оставались стрелы, истыкавшие грудь и спину товарища. – Если оставить так – умрет. Если выдернуть – истечет кровью… Эх, где мой бальзам от ран?»
Шейри перестал кашлять и, кажется, провалился в сон.
«Время. Колокол, считаем, прошел. Осталось шесть… как бы нам за это время уйти подальше?» – подумал следопыт и скривился от очевидной несбыточности этого пожелания. Сам он сейчас с трудом ворочал руками и ногами. Пальцы только-только начали обретать чувствительность.
В поясной сумке обнаружилась мокрая, но чистая тряпица: в рейды нельзя ходить без перевязочного материала, это следопыт знал отчетливо. Там же нашелся непонятно как уцелевший горшочек с рамуловым дегтем.
Даже не обращая внимания на собственные раны, Линд подполз к шейри. Все стрелы прошли насквозь – с такого-то расстояния. Линд, стараясь не тревожить раненого, обрезал наконечники.
– Потерпи, сейчас будет немножко больно, – успокаивающе, больше для себя, пробормотал он и стал вытягивать древки. Шейри дернулся, застонал и открыл глаза.
– Оттащи меня к любому пню, – попросил он тихо.
– Сейчас, погоди, достану из тебя эти палки… Боги, в чем ты извалялся?! Что за зеленая гадость такая? Липкая, зараза.
– Ты правда еще не догадался? – тихо, но с отчетливой издевкой спросил шейри. – Эта «гадость» – моя кровь.
– Так ты… – Линд замер со стрелой в руке. – …Поил меня своей кровью?!
– О, духи леса!.. Человек, ты невыносим!
– Ответь! – Линд отбросил измазанное зеленью древко.
– И да, и нет. Оттащи меня к пню либо дереву. Я честно отвечу на твои вопросы… но чуть позже. – Шейри вновь закашлялся. Из ран потекла ярко-зеленая кровь.
Линд смазал раны дегтем, наложил обрывки тряпки, следя, чтобы волокна не попали в саму рану, перемотал остатками тряпицы тело шейри и на коленях пополз в сторону леса, за шиворот волоча напарника.
«Вот проклятье! – думал он, тупо глядя в песок. – Я пил кровь, как выходец какой-нибудь… Что же за дрянь у них в жилах? И к ней привыкаешь моментально…»
Он дополз до ближайшего дерева, продрался сквозь невысокий подлесок, подтащил шейри к стволу и упал без сил.
«Все. Я не знаю, что дальше делать», – подумал он, погружаясь в глубокий сон.
– Эй, человек! – выдрал его из беспамятства звонкий и веселый голос шейри. – Мне кажется, или у нас уже стало традицией, что я тебя бужу? Не время сны смотреть!
– Опять не время… – пробормотал Линд, не раскрывая глаз. – Эй! Ты же был мертвым!
– Был бы… – Из голоса шейри пропало веселье. – Если бы не один настырный человек, был бы не только мертвым, но и много хуже. Ты спас меня.
– Квиты. – Линду все еще не хотелось открывать глаз. И тут страшная мысль обожгла его: «Нары!» Он вскочил. – Надо бежать!
– Лежи уже, бегун. Понравилось, что ли?
– Нары!
– Не беспокойся о них. Мы в Вечном лесу, сюда им прорваться не так-то просто. Те, что шли за нами, уже стали пищей корней.
– Тогда отвечай!
Шейри вздохнул.
– Ты назойливей мухи. Кровь леса и правда готовится из нашей крови, но там такая куча тонкостей, что можешь не переживать, пил ты волшебный эликсир, а не мою кровь.
Линд уселся рядом с шейри, задрал рукав, обнажая предплечье, вынул последний метательный нож и надрезал вену.
– Пей! Один глоток!
Шейри посмотрел на него как на тяжелобольного.
– Ты думаешь, твоя кровь с остатками крови леса станет таким же волшебным эликсиром для меня? Глупость какая…
– Пей, я сказал! – Линд до побеления суставов сжал нож.
Шейри покачал головой и коснулся губами алой струйки, текущей из вены человека.
– Доволен?
– Да.
– Расстрою тебя. Я ничего не чувствую.
– И не надо. Ты пил мою кровь, я пил твою. По законам Севера – мы побратимы теперь.
Шейри выразительно поглядел на человека.
– Вы, люди, ненормальные. И законы у вас такие же.
– Пусть так. Теперь, кстати, это и твои законы.
– Ну нет уж. Даже если мы побратимы, – а это честь для меня, правда, – я живу и буду жить по законам леса.