Краб же сейчас был буквально на всех глубинах. Куда невод ни кинь, он приходит с крабом, а это... он как понакрутит на себя дель, повцепляется мертвой хваткой — сдавливающая сила клешни восемьдесят килограммов, — само его тело выломаешь, а с клешней ничего не сделаешь. Изнурительной работы на сутки.
С бычком тоже хлопот много. Разновидностей его десятка два, самый страшный «олень» — есть и «пограничник», и «милиционер», «шахтер», «молдаванка», «павлин», в зависимости от окраски, — он на свои рога так накрутит дель невода, что приходится дробить его рога специальной колотушкой.
Но страшней всего — «розочка». Она, эта штука, с чайную тарелку телом, имеет штук сто щупалец длиною в двадцать сантиметров. В воде щупальца распущены, она корм ими ловит, но только ее из воды — как щупальца скрючиваются и костенеют, захватив все, что попадается. И вот она как закостенеет в неводе... самое настоящее горе рыбаку.
Плохо рыбаку в начале августа.
Но в это время встречаются одиночные исполинские косяки трески, которые по каким-то причинам еще не ушли в океан. Они на поверхности, их можно обнаружить эхолотом. И найти такой косяк — необыкновенное счастье. В прошлом году Серега Николаев в северной части Маркеловской банки набрел на такой косяк, взял ее тысячу центнеров — пять грузов — и сразу выполнил квартальный план, взлетев на первое место по флоту. Андрей Пак буквально на днях нашел косяк поменьше, на три груза. Сигай же каждый год находит такие косяки.
Так вот, такая рыба еще могла встретиться, поэтому уже семь дней Джеламан, по обыкновению всех капитанов, сидел на штурманском столике перед эхолотом, завернувшись в шубу, время от времени подавал команды рулевому и делал карандашиком отметки на карте — он решил обыскать все море. Иногда, сунув руки в рукава и откинувшись, дремал, предупредив рулевого, чтоб поточнее стоял на руле и следил за эхолотом. Просыпался, тянулся к термосу с чаем, закуривал, потом колдовал над картой.
Я уже оговаривался, что Джеламан, как и всякий рыбак северных морей, в некотором смысле был «дикарь»: верил предзнаменованиям и колдовству, боялся понедельников и черных акул... с предрассудками, одним словом. И если ему в голову и душу втемяшилась какая-нибудь идея — вдруг поверит, что завтра в невод попадется говорящая рыба, — то он срастается с этой идеей каждой частичкой самого себя. На этот раз он вдолбил себе, что в этом году он поймает треску в безрыбное время, что по морю плавает где-то его, а не чей-нибудь косяк. И он уже семь дней ищет этот косяк
В эту неделю мы прежде всего отоспались, наладили все на палубе, даже оттяжки заменили и завели новый ходовой шкентель, сшили новый невод, и помылись, и постирались. И в последние два дня чистенькие, побритые, подстриженные — Бес оказался отличным парикмахером — просиживали за столом и сражались в домино. А из ходовой рубки доносилось тиканье эхолота и приглушенный голос Джеламана:
— Курс зюйд-ост!
— Есть!
Или:
— Сергей Александрович, ложись на чистый норд!
В рубку проскакивал Бес, длинный, костлявый, забирал термос, через минуту возвращался, ставил термос на прежнее место — там был уже свежий, заваренный по-особому, «японским способом», чай.
...Уже неделю лента эхолота шла чистейшая, как Марковича череп, но Джеламан знал, что его — именно «его» личный, персональный — косяк где-то рядом, может, в нескольких метрах впереди по курсу, и «никуда не денется». А еще Джеламан знал, что ему в его кровном деле помогает эхолот. Заменяя перо или вставляя новый рулончик ленты, он говорил эхолоту зимой, когда сейнер стоял в ремонте, нежные, ласковые слова, как живому существу. Джеламан не относил эхолот в мастерскую, а держал его дома и в зимние пурговые вечера вместе с Наташкой разбирал его по винтику, прочищал, смазывал — ну разве эхолот не поможет ему найти косяк!
Весь же флот сейчас был на базах. Хоть никто никого и не отпускал с моря, но у того машина испортилась, другому надо подремонтировать брашпиль, эхолот, якорь подкрасить. И в самом деле, позади была предельная работа, впереди осень, так называемый «период тяжелой навигации», когда штормы вспыхивают мгновенно, бураны с белыми мухами, а борта обрастают коркой льда. Прежде чем пойти в замет, невод поливаешь горячей водой, чтобы он расправился и не уходил с площадки смерзшейся кучей. Ну как тут якорную лапу не подкрасить!