В те времена морские путешествия зимой являлись опасным мероприятием, да и летом в них было мало приятного. Духовник Хуаны утешал ее тем, что «роды в разы неприятнее, чем морское путешествие», – слабое утешение. Путешествие Хуаны превратилось в адское испытание из-за сильных порывов ветра. Корабли сталкивались друг с другом, а один из них сел на коварную мель у берегов Нидерландов и потерпел крушение. В результате этого крушения погибли 700 матросов, а также утонула часть гардероба и значительная часть приданого Хуаны. Испанская флотилия причалила в Мидделбурге 10 сентября 1496 года. Оттуда Хуана в сопровождении фрейлин отправилась через Берген-оп-Зом в Антверпен, где должна была дожидаться Филиппа, который в это время вместе со своим отцом Максимилианом находился в тирольском Ландекке, в 1000 километров на восток.
Вместе с испанским флотом в Нидерланды прибыла незваная гостья – оспа. Эта смертельно опасная болезнь молниеносно распространилась среди населения Зеландии и Фландрии. Подхватившие оспу покрывались пустулами и зловонными язвами и мучились от невыносимой боли в суставах. Ответный обмен заразой состоялся четыре месяца спустя, когда вместе с Маргаритой Австрийской на корабле в Испанию завезли чуму, безжалостно поразившую население Испании. После швартовки ее флотилии в портовом городе Сантандере завезенной на кораблях чумой заразилось 90 % населения.
Падение нравов и дороговизна
Испанская инфанта вступила в Антверпен при полных регалиях. Согласно записям одного из хронистов, Хуана и все ее 16 фрейлин, когда прибыли в город, облачились в платья из золотой парчи. За ними следовали пажи и придворная капелла из 30 музыкантов, игравших на различных инструментах. Роскошь Хуаны произвела впечатление на всех, но она была оскорблена тем, что Филипп не встречал ее. Сказавшись больной, Хуана отказалась принять бургундскую делегацию. Но Маргарита Австрийская специально приехала в Антверпен, чтобы поприветствовать будущую золовку. Лишь после долгих уговоров Хуана согласилась принять ее в своей спальне. Шестнадцатилетняя Хуана прежде не покидала родительского гнезда. Поэтому родители отправили вместе с ней доминиканского монаха Фому де Матьенсо, который должен был следить за тем, чтобы их дочь вела себя благочестиво и исправно посещала мессу.
Де Матьенсо заверил Изабеллу и Фердинанда, что их дочь «обладает всем, что необходимо для того, чтобы быть хорошей христианкой». Но он был обеспокоен «падением нравов и дороговизной в Бургундии». Де Матьенсо писал, что бургундцы пьют, не зная меры, а дипломат Гомес де Фуэнсалида потрясенно сообщал, что при бургундском дворе все предаются «обжорству, пьянству, хвастовству, клевете и многочисленным другим порокам». В Бургундских Нидерландах действительно царила разгульная жизнь. На протяжении всего XVI века бургундские вакханалии будоражили воображение путешественников, дипломатов и духовенства. Например, одного из советников Карла V, а именно Адриана ван Утрехта, неожиданно избранного папой в 1522 году, в Риме называли Il Divino – «Божественный», как и художника эпохи Возрождения Микеланджело, лишь с той разницей, что в случае голландского папы divino писали как di vino, то есть «винный».
В своем романе «Злосчастный путешественник», опубликованном в конце XVI века, английский писатель Томас Нэш заставил главного героя задаться вопросом, что может узнать о бургундской культуре, помимо «пьянства вдрызг и хрюканья во время трапезы», иностранный путешественник, проезжающий через Нидерланды. Преподававший в Лейденском университете французский профессор Жозеф Скалигер, в свою очередь, описывал своих соотечественников следующим образом: «Высокие и медлительные. Моют улицы, но совершенно не умеют вести себя за столом, когда дело касается еды и питья».
Хуана Кастильская, дочь Изабеллы и Фердинанда, считалась красавицей. У нее было овальное лицо, тонкий нос и белокурые волосы. Несмотря на то что Пьетро Мартире д’Ангьера язвительно называл ее simplex femina, что в вольном переводе означает «глупышка», Хуана была весьма неглупой, знала латынь и имела музыкальный слух. Гуманисты Иеронимус Мюнцер и Хуан Луис Вивес высоко отзывались о принцессе именно из-за ее ума.
Епископ Кордовы писал, что Хуану «считали очень разумной и уравновешенной», а один из испанских послов охарактеризовал ее следующим образом: «Я убежден, что мне никогда прежде не доводилось встречать столько благоразумия в столь юном возрасте». Злые языки утверждали, что Филипп не был впечатлен полученным портретом Хуаны. Может, именно поэтому он не спешил вернуться домой? Согласно другим источникам, советники Филиппа были решительно против этого брака и придерживались профранцузских настроений, и поэтому убедили эрцгерцога отправиться в Германское королевство, где он якобы должен был приобрести так называемый политический опыт.