Пусть мы были разными по характеру и стилю магии, но наши способности идеально дополняли друг друга, как два куска пазла, создавая цельную картину. Огонь Артема пробивал лед, позволяя ему прорваться к противнику, а мой лед гасил пламя, заставляя врагов отступить. В бою мы были непревзойденной командой, словно танец пламени и льда, где каждое движение создавало гармонию и силу.
Мы тренировались не только в магии, но и в боевых искусствах и рукопашном, учась владеть оружием и разрабатывать стратегию и тактику боя. С каждым днем мы становились сильнее, ловчее, умнее.
Мать рассказывала нам истории о нашем роде, словно ткала из слов полотно нашего прошлого. Она говорила о славных предках, великих магах, чьи имена гремели в легендах, о первородном доме, что стоял веками, и о наследстве, которое мы несли в себе. Ее голос был спокоен и тверд, словно скала в бушующем море, и в нем звучала неизменная вера в нашу силу. Говорила о том, что гнев и страх — это слабость, что позволять им управлять собой означает предавать наше наследие. Учила нас быть едиными, словно ствол дерева, с мощными корнями, что крепко держали нас вместе, и разветвленными ветвями, что тянулись к небу, стремясь к свободе.
Она учила нас быть верными себе, не поддаваться искушениям и не отворачиваться от того, кем мы являемся. И говорила, что в нашем роду нет места предательству, что мы всегда должны стоять плечом к плечу, защищая друг друга и нашу историю.
Но в моем сердце все еще таяла тень неуверенности, словно вечный ледник, что так никогда и не растает. Я помнил слова Лизоньки, хотя и не мог точно сказать, были ли они правдой. И похоже, в приюте мне запечатали память, стирая все лишнии воспоминания, или же они просто затерлись под годами сражений и битв за свою жизнь? Ответ на этот вопрос уже не имел значения. Легче от этого не становилось.
В глубине души я чувствовал, что Лизонька была права. Что-то было не так, что-то не сходилось в историях о нашем роде. Как могли они отдать право охоты на нас этому чудовищу? Как могли они предать свою кровь? В голосе матери звучала твердость, но я видел в ее глазах тень печали, что никогда не исчезала полностью.
Я старался не думать об этом, сосредоточившись на тренировках и учебе. Я хотел стать сильным, чтобы защитить себя, свою семью и свой род. Но в тихие моменты, когда я был один, я снова вспоминал слова Лизоньки, и тень неуверенности становилась сильнее, а сомнения разъедали меня изнутри. Я не знал, кому доверять, в чем истина? Кому доверять.
Однажды вечером, когда за окном завывал лютый ветер, я сидел в своем кабинете, утопая в мире древних книг о магии льда. Свечи, расставленные по столу, отбрасывали дрожащие тени, создавая таинственную атмосферу. Я изучал узорчатые свитки, покрытые иероглифами, которые обещали доступ к силам ледяного элемента. Внезапно меня окутал леденящий холод, пронизывающий по самые кости, словно чья-то хладная рука коснулась души. Я вздрогнул, чувствуя, как волосы на затылке встали дыбом. Замер, как пойманная в ловушку птица, и огляделся, готовясь увидеть источник этой дыхание предвечной госпожи. Но вокруг была лишь обычная обстановка моего кабинета: книги, пергамент, старинные чернильницы, а за окном продолжал дуть ветер, словно подгоняемый невидимой силой.
Я попытался успокоиться, убеждая себя, что это просто сквозняк, но ощущение ледяного холода не уходило. Оно становилось все сильнее, словно злая сущность вползала в мою душу, проникая в самую ее глубь. Моя кровь стыла, а дыхание сбилось, сердце колотилось в груди, словно птица в клетке. Внезапно я увидел, как блеснул свет на поверхности моей книги. Подняв глаза, я увидел, что на странице, которую я читал, замерцал кристалл льда. Он был холодный и прозрачный, как чистейшая вода, и излучал мягкое сияние. Я не мог не чувствовать, что этот кристалл был ключом к тайнам, которые хранили древние книги. Но вместе с тем он вызывал тревогу, и я понимал, что пробудил что-то неведомое, что-то, что может быть как благом, так и проклятием.
В этот момент, когда я склонился над мерцающим льдом, в моем кабинете произошло нечто необъяснимое. Взгляд мой упал на старинное зеркало, висящее над камином. Обычно оно отражало только мою собственную фигуру — уставшего от дел. Но в этот раз... В зеркале меня уже не было. Вместо моего отражения я увидел незнакомца. Он стоял прямо перед зеркалом, его бледное лицо отражало холод ледяного кристалла, а пронзительные голубые глаза сияли, словно чистейшие сапфиры. Его губы были тонко сжаты, но я увидел, как они раздвинулись в улыбке.
Он продолжал смотреть на меня, улыбаясь своей холодной улыбкой, а ледяной кристалл в книге искрился еще ярче.
- Карим, - прошипел он, и в его голосе не было ни капли тепла, только хлад, пробирающий до костей. Слова, словно яд, стекали по моему позвоночнику, оставляя за собой онемение и липкий страх. - Я жду тебя! Возвращайся домой... Ибо скоро встретимся вновь. И твоя душа будет моя...
Последние слова прозвучали как змеиный шепот, полный злобы и уверенности в своей силе. Я не мог отвести взгляд от зеркала, боясь пропустить хоть малейшую деталь этого ужасающего спектакля. Когда он произнес последние слова, зеркало вспыхнуло зеленым светом. И он был не яркий и ослепительный свет, а тусклый, но пронизывающий до самого сердца, словно из глубины Инферно, проникая через зеркало, заполняя весь мой кабинет и оставляя после себя холодное потустороннее свечение.
А потом исчезло и оно, оставляя меня одного со всеми страхами и ледяным кристаллом в книге. Руническая цепочка на нём теперь отчётливо говорила: «Возвращайся домой». Зеленый свет еще долго стоял перед моими глазами. Я понимал, что оказался в центре какой-то темной игры, в которой у меня не было никаких шансов на победу. И моя душа могла стать призом этой игры. Впрочем, ничего нового, и я уже привык ставить всё на кон, а если проиграю, то что? Я слишком устал, пусть и хотелось бы провести ещё один миг рядом с семьёй, но я всегда готов к битве, и неважно, сколько смертей ещё впереди. Умри. Убей. И наконец убейся сам, спасая мир. Ничего нового.
Моя философия крайне проста: впереди бой? Ускорься и сломай врагам планы!
Я не верю в долгие раздумья и сложные стратегии или тонкие дипломатические игры. В битве нет места для колебаний, сомнений и жалости. Враг атакует? Не медли! Врывайся в бой, ломай его планы, атакуй первым, сбивай его с ног. Не бойся крови, не бойся боли, не бойся потерь.
В войне важна лишь победа, а для победы нужны решительность и агрессия. Ибо таков путь верного солдата её величества короны...
Я не верю в иллюзорное благородство, я не верю во мнимую честь. В бою нет места для сантиментов. Я верю в силу, в скорость и ярость бойца. Я верю в то, что всегда можно найти слабое место, всегда можно найти способ одержать верх. Я верю в то, что если ты сам не сломаешь врага, то он сломает тебя.
Не трать время на раздумья, не трать время на сожаления. Ускорься, сломай врага сам, и ты одержишь победу!
Стратегия прорыва крайне проста, но не для всех. Меня научили, вбили в подкорку сознания! Так что я буду помнить имперскую науку в любом из миров, и неважно, куда меня занесёт волей смерти, знания навсегда остаются при мне. И это чертовски подстёгивает к самообразованию и последующему эскапизму на тропе учёности в той или иной стезе.
Эта стратегия — не просто набор тактических приемов, это философия, образ жизни. Она пропитана духом имперской дисциплины, где каждое действие подчинено единой цели — победе. В ней нет места для сомнений, для колебаний, для эмоций. Только точный расчет, только холодный анализ, только неумолимая логика.
Именно это и заставляет меня постоянно желать новых знаний, углубляться в тайны разных наук, открывать новые горизонты. Я жажду постичь все тонкости этого мира, разобраться в его механизмах, превратить свою жизнь в непрерывный эксперимент.