Горя нефритовым пламенем, тотем его народа неутомимым стражем уже вторую ночь боролся за жизнь Лиры. Вокруг порхали бабочки Аюшты, смешивая золотое свечение с зеленоватым – тотема. Сам Эзалор ушел к Фонтану и Древу, чтобы из них создать могущественный эликсир, который смог бы вернуть Лиру из того мрака, в который погрузилось ее сознание или душа.
Страшное слово «ждать» было первым ураганом, ударившим по абсолютно спокойному миру Юрнеро. Оно не сулило ничего – ни хорошего, ни плохо. Это злое слово просто вытягивало силы, высасывало все без остатка, неважно, что это было – усталость или бодрость. Не оставалось ничего, потому что время – столь драгоценная валюта войны – утекало, но пока ничего не предпринималось, никаких приказов от Тресдин. И ничего не слышно на границах, только ночью вернулись те, кто был там, во время стычки с Темными.
Юрнеро никогда не видел Нортрома в таком виде… лицо полумага никогда на его памяти не было окроплено таким количеством крови – багровая корка покрывала кожу Молчащего, вся его одежда была бурого цвета, вся в крови. Как догадывался мечник – не в крови Нортрома. Его щит так же не бы идеально чистым, а оружие… трехгранное лезвие был испещрено неимоверным количеством зазубрин, исколотое, ручка затертая, хотя Джаггернаут был готов поклясться, что оружие было абсолютно новым, еще ни разу не испытанным в битве.
Остальные вернувшиеся выглядели получше Нортрома, даже обычно жестокая Луна выглядела «чище», хотя не сказать по Охотнице, что без Новы она не выполняла свой долг в сражении. Вместе со всеми вернулись и Драгонус с Террорблейдом, завернутые в темные плащи, безмолвные, но главное – живые и помогавшие сражаться.
Почему не было Инвокера – Юрнеро понимал. И не хотел забивать себе голову вопросами в духе «Почему он бросил их? Почему вообще так случилось? И почему Лира ему доверяла?» Как будто мечник не знал о том, что девушка влюблена в мага. Достаточно было одного взгляда на нее на тренировке, чтобы понять – в глаза лучницы горел совсем иной огонь, когда она смотрела на Инвокера. Но эти мысли были слишком болезненны для Юрнеро, слишком… непозволительны.
Первый порыв бури произошел внутри мечника, когда веки Лиры дрогнули. Его мысленная проекция давно затонувшего острова-родины вновь затонула и выбралась из океанской пучины – таким долгожданным и таким потрясающим его, Джаггернаута, было это явление. Ветрокрылая все-таки цеплялась за жизнь.
***
В дверь робко постучали. Только один человек может так стучать. Не совсем человек, а скайрас… Нортром, закинув на шею полотенце, вымоченное в крови, открыл дверь и впустил стрелой влетевшего в комнату Драгонуса.
- Пожалуйста, сначала выслушай меня, прошу тебя! – тут же взмолился юноша, хватаясь за черный капюшон, пока еще надетый на него.
Нортром придирчиво оглядел своего ученика. В нем практически ничего не изменились – те же лапы, не ставшие демоническими, крылья с серебристо-серыми, с желтыми кончиками, мягкими перьями, которые с тихим шелестом создавали небольшой ветерок в комнате. В чем дело-то? Молчащий пообещал выслушать Драгонуса, на что тот снял с себя капюшон.
Лицом скайрас почти не изменился. Добавились только новые детали, которые… слишком сильно выделялись, подобно плохо сделанным декорациям на спектакле. Некогда прекрасно-золотые волосы приобрели серо-седой цвет, глаза… Когда-то лазурно-голубые, как бескрайнее небо, теперь мерцали зеленым светом, напоминая Нортрому о скверне леса Калимдора, где когда-то был найден…
- Драгонус… - Молчащий приблизился к скайрасу, медленно вытягивая руки вперед и хватая того за запястья, не давая отстраниться. – Что ты с собой сделал? Во что ты ввязался, глупый мальчик?
Полумаг смотрел в это лицо и узнавал, узнавал (!) своего ученика. И пусть от его глаз пост до щек тянулись зеленоватые ниточки, повторяя очертания кровеносных сосудов. И пусть зеленый цвет это был цвет Скверны, пусть он внешне немного изменил Драгонуса, но юноша остался прежним, его суть не изменилась.
А еще Нортром чувствовал сильный жар, исходящий от лап мага. Почему… жар? Он болеет?
- Нортром, мне плохо… помоги мне, пожалуйста, помоги!.. – орлиные лапы слабо цеплялись за человеческие руки, даже не царапая кожу когтями.
Крылья перестали держать скайраса, тело совсем ослабло, он почти повис на Нортроме, пытаясь держаться за его руки, пачкаясь в еще не до конца смытой с обнаженного торса чужой крови. Когда Драгонус постучался, полумаг как раз занимался тем, что пытался оттереть со своей кожи кровь, частично сняв с себя одежду, оставшись только в штанах, местами порванных, зацепленных оружием, грязных от земли.
Без особого труда удержав нетяжелое тело скайраса, Нортром осторожно, стараясь не подворачивать крылья, поднял на руки Драгонуса и отнес на кровать. Стянув с него черный капюшон и мантию, полумаг накрыл ученика тонким, но теплым одеялом.
Аккуратно, чтобы не испачкать одежду скайраса, мужчина положил ее на большой дубовый стол, на котором все еще лежал посох Аганима. Возможно, подумалось магу, стоит вернуть его Рубику.
- Спрячь… от… Ил… - голос Драгонуса слабеюще затих в наступившем полумраке, после того как Нортром погасил несколько свечей.
Разумеется, он не выдаст своего ученика демону. Не сейчас, когда скайрас вымотан до невозможного. Он, Нортром, собственными руками зарезал крылатую тварь, которая почти убила Драгонуса. Он убил лорда Аверно, владыку Пустых Земель, по легендам являвшихся преддверием Ада. Оказывается, и у него была плоть, кровь – такая же красная, как и у остальных. Как и у демона, который величал себя Тенью. Тень, как выяснилось, тоже умела проливать свою кровь.
Ярость Нортрома была неудержима. Едва Безмолвие обрушилось на врагов, он ринулся на них, подобно урагану смерти. Даже Луне, обычно жестокой Охотнице, было страшно и жутко смотреть на Молчащего, которой кромсал плоть подобно мрачному мяснику. Увы, и Драгонус видел это. И, как все, он понимал – Нортром мстил за него.
Тихий плеск воды – полотенце вновь намокло, ткань впитала воду и, проходясь по оголенной коже полумага, стирала чужую кровь.
На самом деле, Нортром боялся, что однажды не сможет удержать свою темную сторону. И будет убивать больше. Ему было страшно.
Второй порыв перед бурей – страх. Страх потерять себя.
***
Рейгор натягивал кожаные ремни на свой тотем, а Лина лениво поигрывала огненными шарами, когда из зарослей телепортационного заклинания появился Фурион, защитник природы. Маг огня и Сотрясатель резко переключили свое внимание на соратника.
- Животные в беспокойстве. Что-то там… вдалеке… Оно идет, - пояснил друид и, погладив белочку на своем плече, двинулся в сторону крепости.
- Мне кажется, они всегда в беспокойстве. Его животные, - заметила Лина, поднимаясь в воздухе выше, следя за маршрутом Фуриона, пока тот не скрылся за дверью. Тогда волшебница, поправив юбки, опустилась на землю, встав босыми ногами на землю и звякнув золотыми браслетами. – Рей, почему бы нам не зажечь?
- Ты же знаешь, что я не понимаю твоих фраз, - ворчливо произнес Рейгор, наморщив нос от сокращения имени.
Закатив глаза, колдунья, пританцовывая, приблизилась к Каменному Копыту и потрепала его по шерсти на загривке.
- Ты же хочешь не дать погаснуть огню азарта в своих жилах? Пойдем со мной в лес, к границе на Юге. Там, должно быть, давненько никого не было…
Глядя на то, как в лес уходили Лина и Рейгор, Мирана с тоской думала о том, что уже никому не была нужна. Без своего Сагана она не представляла угрозы врагу, ведь ее хищник был таким же убийцей, как и она сама. Принцессе не нравилось ее положение. И сейчас вместо того, чтобы убивать себя не самыми приятными мыслями в свой же адрес, она пыталась придумать, как выйти из этой ситуации.
Найти замену Сагану? Но тогда не дает покоя идея о том, что никто его никто не сможет заменить.