«Затмение. Значит, Луна где-то там, впереди?», - рука легла на тетиву, другая полезла в колчан за стрелой.
У нее появился новый ориентир вместо звезд – ударявшие в землю лунные лучи, которые шли куда-то вперед, приблизительно по тому пути, по которому Траксес догоняла Лиру. Еще одним сигналом правильного движения был громкий звук хлопка тетивы. Выстрел на дальнюю дистанцию – коронный выстрел Лиралей. Она была мастером меткости, иногда Траксес приходилось мириться с тем, что есть кто-то, стреляющий точнее, чем она.
«Но у нее было моей судьбы. К счастью».
***
Глаза слезились от такой высокой скорости передвижения, но медлить было нельзя. Она могла упустить цель, свою добычу. Чувствуя себя настоящим охотником, почти как Мирана и Луна, она неслась вперед, пьянея от образов, которые возникали в ее голове, уже не поражаясь своей жестокости. Прострелить, убить, всеми способами оборвать жизнь, увидеть кровь, струящуюся в первые мгновения бурным потоком из вен. Если закончатся стрелы – она может использовать свою тетиву не хуже клинка, сорвав ее с лука и натянув руками. Она может обездвижить заговоренными путами. Она может догнать, обогнать свою добычу, в скорости ей нет равных! Она может убивать.
Какое-то постороннее дуновение воздуха, совершенно не ее ветер, заставил обернуться. Ее настигли крепкие объятия, которые оторвали ее от земли и подняли в воздух.
- Что ты творишь?! Отпусти меня! – возопила Лира, отмахивая от Драгонуса, но слабее по мере того, как скайрас набирал высоту. – Я убью его! Уничтожу! Его глупые заклинания не спасут от моих стрел!
- Успокойся, Лира. Кого ты собралась убивать? Ты вообще знаешь, кто сотворил заклинание сна? – голос Драгонуса был удивительно спокойным. Его сверкнувшие зеленью скверны глаза в ночной мгле горели ярче звезд… которые внезапно исчезли, уступив свое место на небосводе огромной, сияющей ледяным светом, луне. - Я отпущу тебя, когда смогу убедить в том, что ты не должна делать того, что повлечет за собой… Нежелательные последствия.
- Это все Инвокер с его сферами… - уже не так уверенно заявила Лиралей, опасливо поглядывая то вниз, на почти невидимый лес, то на луну.
Драгонус удобнее перехватил лучницу, чтобы не дать ей упасть. Он чувствовал ее дрожь, она боялась упасть. Он не позволит. Сейчас у него достаточно сил, чтобы защищать тех, кто был ему дорог.
Скайрас покачал головой.
- Это не Инвокер, Лира, а темное создание, вышедшее из кошмаров древних богов. Тебе одной с ним не справиться, Атропос слишком силен! Мирана и Луна объявили на него Охоту. Ты можешь им помочь, но не вмешивайся, когда они начнут его убивать. Принцесса ревностно относится к убийствам, которые она, как верховная Жрица, должна совершить во имя своей Богини.
Не Инвокер – не ей убивать. Эта несложная схема, всплывшая в голове лучницы, заставила ее принять слова друга и немного, совсем чуть-чуть, успокоиться. Заметив, что Лиралей послушала его, Драгонус подлетел ближе к земле и позволил подруге спрыгнуть.
- Дай им сигнал, что ты здесь, помоги загнать эту тварь в ловушку. Начинай стрелять в том направлении, куда я буду посылать своих птиц. Ты не пропустишь их, они…
- Светятся, я помню, Драгонус. - Лучница вытащила стрелу из набедренного колчана, зашелестев оперением. Вскинув на него тревожный взгляд, Лира тихо произнесла, - Спасибо тебе…
Ободряюще улыбнувшись рыжеволосой лучнице, скайрас резко взмахнул крыльями, начав набирать высоту. Мгновения спустя приблизительно на северо-запад полетели в золотистом сиянии созданные с помощью магии птицы.
«Охота, настоящая Охота!», - дикий азарт завладел лучницей. Она немедленно вскинула лук, оттянув тетиву почти до уха, прицеливаясь и вглядываясь во мрак. Она почти видела, что там что-то двигалось. И это были не Охотницы Серебряного Леса. – «Добыча».
Выпущенная стрела просвистела на сотни метров вперед, оставляя за собой видимый в темноте след зеленой магии ветра.
***
Нова тихо фыркала, но уверенно скакала вперед, взяв след. Ей не нравился запах – это Луна прекрасно понимала, но никак не могла исправить положение. В конце концов, Охота – их святой долг, и даже животное принимало это.
Метательные клинки позвякивали в чехлах по бокам от седла наездницы. Луна затачивала их долго, почти с остервенением, вглядываясь в собственное отражение отполированной стали. Она никогда себе не нравилась, а в последнее время тем более. С морщинками в уголках глаз из-за постоянного ношения шлема и сощуривания глаз, едва заметные, но морщинки стали проявляться и на лбу, по тем же причинам. Она не чувствовала своего возраста, и вряд ли когда-нибудь почувствует, ведь он не изменится, но уставшее выражение на лице будет теперь всегда. И это ее напрягало. Она служила вечно молодой богине, становясь все более и более уставшей, вымотанной жизнью. Луна не могла не заметить, что Мирана оставалась всегда одинаково-надменной и надменно красивой. Только ли потому, что занимала пост главной Жрицы? Но ведь Богиня видит души каждого. Неужели Мирана была чиста и добра душой? Нет, в это Луна после многих лет общения с принцессой не верила. Тогда в чем был секрет молодости первой Охотницы?
- Не мешкай, Луна, иначе эта тварь уйдет, - отвлекла ее от посторонних мыслей принцесса, сжимая в руке мягкую меховую отделку лука и сжимая стрелу, заговоренную на лунный свет. – Начинай Затмение. Кто бы то ни был из Крепости, но он молодец, что создал заклятье Безмолвия. Оно нам на руку.
«Уж кто бы говорил», - устало подумалось Луне. Но ей ничего не оставалось, кроме как подчиняться приказам принцессы.
Ночь, наступившая под действием заклинания Луны, давала обзор только Охотницам и некоторым союзникам, которые находились близко к творившей заклинание.
Небо окрасилось в иссиня-черный цвет, звезды стерлись, будто надоедливые крошки со стола. Зато на небосводе показалась идеально круглая, как серебряная монета с особой чеканкой, луна.
- Благослови, Селемене, нашу Охоту, - подставляя лицо лунному свету, произнесла, улыбаясь жестокой улыбкой, Мирана.
Луне показалось, что Богиня действительно отозвалась, заставив луну сиять еще ярче.
Нова под ней нетерпеливо переступала с лапы на лапу, чувствуя, как неведомая, но уже привычная энергия наполняет все ее тело, благословляя на Охоту. То же самое, думала Луна, чувствовал и Джинки – дикий лев, которого не так давно сумела приручить Мирана.
Этот лев был поистине благородным животным, с роскошной гривой, заплетенной заботливой рукой в огромное количество косичек. Серебристо-серый с песочными оттенками мех животного почти контрастировал, оттенял и делал ярче темно-голубые глаза животного. Морда льва, казалось, держит выражение умиротворения, спокойствия, но огромные острые клыки не позволяли этому обманчивому лику обмануть Луну.
- Начинаем, Луна, - Мирана ударила льва пятками в бока, заставляя начинать движение вперед. Еще один тычок пятками – и лев резко срывается с места, захрипев и гортанно зарычав в предвкушении своей первой Охоты. – Берегись, Атропос! Твоя смерть идет!
Иногда Луне казалось, что Мирана ведет себя слишком шумно. Но для Охоты, особенно для загона жертвы – самое оно.
Сконцентрировавшись, Луна прикрыла глаза, тоже пуская Нову бегом, вслед за Джинки и Мираной. Охотница потянулась к силе Селемене, набирая ее, собирая в клинке, который сжимала правой рукой. И резко высвободила силу луны, самой темной ночи.
Небесное светило неистово выпускало лучи по следу темного существа, которое надеялось убежать, ускользнуть. Несколько раз незримая копейщица где-то там, высоко в небе, сидя на луне,, попадала в жертву, отчего на земле оставались темные подтеки, шипящие при соприкосновении с землей и травой, источающие дым и зловоние.