Траксес отчаянно пыталась сражаться с гнетом прожитых лет, пыталась не поддаваться страху быть неузнанной, забытой. Ведь совсем недавно ее не интересовало то, что произошло почти в прошлой жизни. У нее была другая теперь жизнь, другая судьба, другая легенда! Она так надеялась на то, что сможет избежать того, что уже прожила, ведь оно прошло, течение реки смыло этот мусор, эту желчь с ее жизненного пути!
Однако, справится одной со своими проблемами ей не удавалось. Мысли навязчиво цеплялись за ее сознание, не давая забыть себя, не давая отстраниться, забыться. Чем больше молчала лучница, не разговаривая даже с собой, тем дольше и сильнее грызло ее чувство и вины. Последняя из рода Ветрокрылых имела право знать… Но она не могла сама рассказать эту тайну. Кому можно довериться?
Разумеется…
***
Когда старая любовь, уже давно умершая, внезапно появляется в жизни, это, в первую очередь, приносит боль. Все равно, что безрукому десять лет спустя после потери конечностей показать их целыми и невредимыми, но все равно отдельно от него. И боль будет далеко не фантомной, не той, от которой можно так просто избавиться, отмахнуться, внушить себе что-то. Червоточина боли появляется, сначала незаметная, в сердце, но по мере выгрызания «крепости» в душе червячок превращается в опасного монстра, олицетворяющего боль, он донимает, калечит что-то внутри, переворачивает весь мир вверх дном. Превращает в калеку, делая беспомощнее того, кто лишен рук и ног. Потому что тело не слушается. Потому что даже сознание ускользает от тебя, растворяясь в боли, в прошлом.
- Иллидан…
Лучик света, выводящий из царства тьмы и боли, холодной тюрьмы души, всегда такой неуверенный, будто не знает, сможет ли вытянуть из этой клетки. Но всегда вытаскивает, каким бы незаметным, слабым он ни был.
- Иллидан.
Имя звучит ядом, когда его произносят совсем рядом. Оно травит ту душу, которая совсем недавно проснулась в этом теле, отчего теперь все кости горят, как будто конечности – и крылья тоже – выворачивает в разные стороны. Он не понимает, не осознает того, что откликается на звучание совсем другого голоса – еще более сильного яда. Забытое имя вкупе с забытым чувством – идеальное орудие убийства. Точнее не придумать.
- Иллидан.
Если зажмуриться, то ее образ перед глазами встает мгновенно, как будто и не исчезал никуда, такой светлый и прекрасный, подобно свету далекой холодной Луны. И такой же недосягаемый. А если открыть глаза, то… реальность нещадно бьет по нервам, заставляя оскал появиться на губах, рокот подниматься из груди, похожий на низкий рык хищника, которого загнали в клетку. Реальность совсем другая! Она держит стальными оковами, не дает душе взметнуться далеко-далеко, чтобы никто ее не потревожил. Реальность орлиными когтями выдирает и внутреннего мира, вцепившись, до крови сжимая плоть.
Но нет, это просто рука. Она похожа на орлиную лапу, но это всего лишь рука скайраса.
- Иллидан…
- Отвали! Ты не знаешь, что я чувствую! Не смей мне ничего говорить про твою чертову Шендель, слышать ничего не желаю! Сочувствующий мелкий ублюдок! – резкий разворот, и Драгонус, не успев раскрыть крылья, врезается их основаниями в стену, отлетев на два метра. – Сентиментальный петушок нашелся тут! Не смей мне вякать, что ты знаешь, что такое вековая боль от потери! Тебе никогда не прожить столько! Стоит мне захотеть – и ты сдохнешь, ты всего лишь моя игрушка, мой дешевенький, вшивенький билет на свободу, который повелся на Договор!
Сильная рука демона хватает светлые волосы и за них поднимает застонавшего скайраса с пола, заглядывая в глаза. Ему было плевать, что Драгонусу больно. Он – игрушка, как и остальные до него. Попадались и более красивые, более сильные, которые заставляли Террорблейда восхищаться ими, с таким характером, который не сломить даже после смерти! А этот цыпленок так просто согласился на Договор, ха! Все, чего он заслуживает после своих соплей о сочувствии – плевок в лицо. Что сейчас и получил.
Драгонус едва успевает вытереть лицо тыльной стороной, когда его настигает удар ногой в живот, а затем кулак прилетает в скулу. Дыхание тут же перебито, легкие горят, желудок сжался, что внутри резко заныло, кожа немедленно расцвела красными внутренними кровоподтеками, которые через несколько дней, если не залечит магией, превратятся в огромные синие пятна.
Он не хотел отвечать ему, не хотел новой вспышки гнева. Это уже третий раз, когда Мародер сорвался на него. Потом он просто замолкал, отходил в сторону и крепко-крепко зажмуривался. Драгонусу казалось, что он чувствовал раскаяние демона, пытался спровоцировать того на разговор, но не получалось – тот снова срывался на крик, унижение и избиение.
Неосознанно уже пытаясь закрываться руками, скайрас почувствовал в своей руке что-то теплое, гладкое. И демон замер, больше не нанося ударов.
С трудом разлепив веки, Драгонус сплюнул кровь и с опаской взглянул на Террорблейда. Тот стоял – ни жив ни мертв, ошарашенно, будто пробудившись ото сна, глядя на лицо Драгонуса. Пытаясь защититься и выставив вперед руки, скайрас случайно коснулся щеки демона рукой.
Стараясь не вызвать нового приступа гнева резким движением, хотя Драгонус для себя расценивал это как поведение с запуганным зверем, он медленно и осторожно поднес вторую руку к лицу демона, обхватывая его своими ладонями и чувствуя тепло кожи. Глаза Мародера сощурились, его руки с напряженными мышцами безвольно опустились вдоль тела. Прогресс. Этому скайрас улыбнулся, постаравшись сделать свою улыбку как можно более ободряющей и теплой. Тело нещадно ныло, оно требовало немедленного врачевания, оно пыталось привлечь к себе внимание, но Драгонус заставил себя отключиться от боли. Не это сейчас важно.
- Все в порядке, Иллидан. Все будет хорошо.
Ноги Мародера подкосились, будто бы его ударили под колени. Он уткнулся лицом в мантию скайраса где-то на уровне живота, тепло выдохнув в ткань, что тут же ощутила пострадавшая от пинка кожа. Руки Террорблейда уже почти обхватили ноги мага, но тот отстранил от себя демона и сам присел перед ним, снова обхватив его лицо руками.
- Я добровольно согласился стать твоей игрушкой для битья, раз уж ты хочешь меня так называть. Пусть я слаб, пусть я не достоин быть рядом с тобой, но я здесь, я рядом. Твое право – лишить меня жизни, ведь я лишился своего на существование. – Скайрас удобнее поджал под себя лапы и вытянул крылья вперед, закрывая их обоих – себя и демона – от окружающей обстановки. Пусть основания крыльев саднили, пусть ему было больно сидеть и дышать, главное не это.
- Почему ты все еще терпишь это? – демон закрыл глаза, позволяя скайрасу проводить какие-то манипуляции с его лицом. Орлиные лапы ласково касались его кожи, скользили по волосам, отчего по всему телу разливалось тепло, такое светлое.
Если бы Террорблейда попросили бы назвать цвет по ощущениям, он бы ответил – золотой. Тепло золотого цвета, какими были когда-то волосы Драгонуса.
- Потому что…
Всепрощающая улыбка Драгонуса обезоруживала.
«Ты бы стал хорошим демоном, скайрас… А твое тело отвлекает меня от всего вокруг…»
- …тебя, понимаешь? – губы скайраса сухие и тонкие, они мелькнули совсем близко от лица демона, едва коснулись острого уха, шепча слова, которые не предназначались для громкой огласки. Хотя такие простые, незатейливые, совсем не располагающие к интиму, к чувствам. Но от них внутри разрослось бесконечное спокойствие. - Power comes from the heart, and now mine beats anew.[1] Благодаря тебе.