Не обращая внимания на заискивающее выражение лица евнуха Юя, тиду произнес:
– Черт мертв?
– Да. Пал от руки Милосердной наложницы.
Пожилой господин хмыкнул. Несмотря на то, что Шао Цзюнь считалась мятежницей, Даюн продолжал называть ее по старому титулу, поскольку всегда с уважением относился к подобным вещам.
– Неужели эта девка настолько хороша? – спросил тиду.
– Гао… действовал за моей спиной, я ни о чем не знал.
Старик ничего не сказал. Пусть Даюн говорил равнодушно, однако учтиво. Чжан Юн доверял очень ограниченному кругу людей: семи остальным самым влиятельным евнухам, из которых в живых остались пятеро, не считая его самого. Наибольшим доверием пользовался Цю Цзюй. Тиду хорошо знал о давнем конфликте между Юй Даюном и Гао Фэном. Последнему, к слову, старик Юн доверял больше остальных. В начале он решил, что так сможет усилить власть над евнухами, но те в итоге начали вставлять друг другу палки в колеса и все портить.
«Поручи я это дело Гао Фэну и Вэй Виню, то голова Шао Цзюнь уже лежала бы у моих ног», – подумал старик и после небольшой паузы спросил у Даюна:
– Где нашли тело?
– У северного подножия горы Волун вместе с Пан Чунем. Все произошло глубокой ночью, потому свидетелей нет, как и следов.
– Вот как… – Тиду ненадолго задумался. – Покажи труп.
Мужчина открыл дверь, впуская Юна и Цю Цзюя, а затем вошел сам и закрыл створки. Старик посмотрел на два тела на столе и сказал телохранителю:
– Убери их одежду.
Гао Фэн – Черт, Цю Цзюй – Демон. Их называли «правой и левой руками» евнуха Чжана, и прозвища им отлично подходили. Было видно, что Цзюя абсолютно не трогает гибель коллеги. Он подошел к столу, вытащил нож и несколькими грубыми движениями срезал всю одежду, не повредив при этом тела.
Пожилой господин внимательно осматривал покойных, словно оценивал яшму. Юй Даюн боялся пошевелиться и думал: «В чем дело? Тиду скорбит о своем преемнике? Не очень-то он похож на сентиментального человека…»
Старик вытащил из-за пазухи бамбуковую трубку, которая за давностью лет стала темно-бордовой. Внутри оказались несколько длинных острых лезвий и тонкие элегантные перчатки из бараньих кишок. Евнух Чжан надел их, взял одно из лезвий – у того сбоку имелись деления – и вставил в рану на груди Гао Фэна, а затем пробормотал:
– Ему проткнули сердце.
Пусть Даюн и недолюбливал Черта, но восхищался его навыками фехтовальщика, потому не мог поверить, что Шао Цзюнь смогла убить такого превосходного мечника, да еще и одним ударом. Видимо, жизнь на Западе сильно помогла ей отточить технику. Услышав слова тиду, евнух поспешил ответить:
– Да, господин. Рана Фэна ровная, а в центре немного расширенная – это определенно сделала Милосердная наложница.
Старик ничего не сказал и повернулся к трупу Пан Чуня, слуги Гао Фэна. Тот хоть и был обычным дворцовым евнухом, в бою ничем не уступал Черту Даюн также осматривал раны покойного. Всего их оказалось три: по одной на плечах и последняя на спине, которая и стала смертельной. Очевидно, Чуня собирались взять в плен, а тот решил сбежать, поэтому бывшей наложнице пришлось его убрать. Что касается второго евнуха… Несмотря на мастерство, Шао Цзюнь все-таки оставалась девушкой, и выйти один на один против Фэна после боя с Чунем, да еще победить… невозможно.
Только Даюн хотел озвучить свои сомнения, как услышал серьезный тон тиду:
– Господин Работорговец, девчонка действовала не одна.
Это заявление шокировало евнуха Юя. Милосердная наложница была членом Братства ассасинов, их заклятого врага. Вот только от него остались лишь воспоминания.
Еще во время церемонии причисления прямых предков минского императора Чжу Хоуцуна[16] от побочной к основной родословной линии пять евнухов вместе с Чжан Юном уничтожили ассасинов. Выжили только Чжу Цзююань и Шао Цзюнь, которые сбежали на Запад. Мастера Чжу все-таки нашли и убили во Флоренции, но девушка смогла ускользнуть и вот теперь вернулась в империю…
«Если у нее есть соратники, значит, Братство по-прежнему существует?» – Даюн не мог в это поверить.
– Лезвие вошло под углом, примерно на семь сантиметров в глубину со стороны предсердия, – сказал старик, не поднимая головы. – Зная рост девчонки и длину ее меча, могу совершенно точно сказать: удар нанес кто-то другой. В записях гарема сохранились данные, где ясно указан ее рост – метр шестьдесят. Длина меча – примерно семьдесят восемь сантиметров, а значит, чтобы нанести такую рану, нападающий должен быть ростом не меньше ста семидесяти двух сантиметров. Либо за три года отсутствия она выросла, что в ее возрасте маловероятно, либо у нее есть сообщник. – Тиду сделал паузу, а затем продолжил: – Отверстия на плечах Пан Чуня очень похожи на рану Гао Фэна, поэтому ты подумал об одном убийце, хотя это не так. Первого проткнули мечом сверху вниз, как ты сам видишь, но поскольку лезвие вошло неглубоко, значит, бил кто-то легкий и слабый. Например, девушка. А разрез на спине получился глубоким, как и дыра в груди Черта… – Пожилой господин поднял голову, вытащил из груди убитого евнуха измерительное лезвие и вытер шелковым платком, а затем снова заговорил: – Напали двое: мужчина и женщина, судя по всему.