Стебли гнулись под ее весом. Оказалось, что они оплетают городские известняковые стены. Эрис поползла по ним, раздвигая ветви. Она двигалась на ощупь, нащупывала под стеблями стены и остов здания: два этажа, чердак, кровать, в которой сегодня никто не спал, кресло-качалка, пузырек из-под лекарства – это что, дом Виктории? – чего бы она ни коснулась, к пальцам липла сажа. На языке появился угольный привкус.
– Вот ты где! – воскликнул высокий, отрывистый голос.
Стеклянная пустыня блеснула в лучах света, и перед ней на согнутых ветках появились мальчик и девочка лет семи-восьми. Лица у них были загорелые и красивые, как у херувимов. Они махали Эрис, спеша привлечь ее внимание. На девочке была темно-красная туника, на мальчике – коричневато-черная.
– Сперва с гостями надо поздороваться, – с укором сказал мальчик своей маленькой спутнице.
Девочка закатила глаза и откинула назад прядь темных волос.
– Чудо, что она вообще появилась. Привет, Эрис.
– Вы знаете, как меня зовут? – изумилась Эрис. – Кто вы такие?
– А ты уже нас забыла? – спросила девочка и надула губки. – Мы розы! Те самые, что росли у тебя в саду. Непросто расти в омертвелой земле, но нам так хотелось поглядеть на сияющий город, который мы должны были…
– Изучить, – вставил мальчик.
– Да, изучить, – подтвердила девочка.
– А что случилось с домом Виктории? И с городом? – спросила Эрис.
– Город спалили люди, – махнув рукой, ответила девочка. – Недовольный народ.
– Не волнуйся, твои сестры не пострадали, – добавил мальчик. – Старшая сильно-сильно злится. У меня ветки дрожат, когда она рядом, – уж очень громко кричит.
– Ты нам скажи, что это такое? – спросила девочка. По стеклу побежала какая-то бурлящая липкая жидкость, заливая розовую стену. Мгновение – и Эрис оказалась в ней почти по пояс.
– Они целыми днями ее на нас льют, – пожаловалась девочка. Она запрыгала в топкой жиже, точно ребенок в ванне, полной воды, а мальчик уселся на сплетении ветвей и опустил в нее ноги.
– Всяко приятнее, чем мертвая земля, в которую уходят наши корни, – заметил он. – Мы любим с ней играть!
Эрис обмакнула палец в жижу. На ощупь та оказалась густой и маслянистой. Девушка подняла руку. С нее, точно лава, закапали вязкие капли. Палец отяжелел, точно на него надели тяжелое дорогое кольцо. Легкие наполнились едким горьким воздухом. Эрис закашлялась.
Деготь.
Она кинулась к детям.
– Бегите отсю…
В мгновение ока рядом занялось оранжевое пламя – незваный феникс посреди черной бурлящей бездны – и распалилось ровным кругом, источая клубы черного дыма. Одежды детей, перепачканные дегтем, тоже вспыхнули. Мальчик с девочкой исчезли за стеной алого огня. Эрис упала на спину, закрываясь руками.
Она стала торопливо искать прореху в огненной пелене. Жар иссушил ей кожу, густой дым забивал горло. Огонь взревел со страшной силой и вскоре заглушил детские крики.
В приступе паники Эрис прыгнула в пламя – другого выхода не было – и оказалась в пучине горящего дегтя. Руки тотчас заалели, опаленные жаром. В воздухе летал пепел и кусочки золы.
– Где же вы? – выкрикнула девушка, пытаясь раздвинуть руками дымную завесу. Огненный круг, сужаясь, подбирался к ней все ближе.
Огонь обжег глаза. Она закричала и закрыла лицо руками.
– Нет, нет, нет, нет, Эрис, пожалуйста, не бросай нас, только не сейч… – долетели до нее детские крики.
Эрис проснулась, тяжело дыша. В окно лился солнечный свет. Щеки у нее увлажнились от слез, а кругом была вода. Снова уснула в ванне. Перед тем как в нее лечь, ей пришлось снять доспехи, и несколько минут она просто лежала, наслаждаясь каждым вдохом – даже измученный тоской любовник меньше радуется долгожданному поцелую. Так, значит, она задремала. Эрис поджала губы. Не стоило в очередной раз спать без брони.
Вода была до того соленой, что удерживала ее на поверхности. Кристаллики соли украшали всю комнату и мерцали в лучах солнца. Сама ванна – вытянутая и неровная – была обязана своей формой солевым перегородкам, затвердевшим внутри нее. Чудовище предупредило, что пить воду отсюда не стоит – жажда только усилится, – так что Эрис просто побрызгала ее на лицо, чтобы смыть слезы. Несколько капель упало на губы, и их сильно защипало.