— Но сейчас лишь октябрь, — сказала я. — Время еще есть.
Он пнул землю и пошел прочь из школы Катаку.
— Ага, и что я успею за четыре месяца?
Он шел в район Отамачи, где жил Томо. Я следовала за ним, плотнее кутаясь в шарф, а небо стремительно темнело.
— Но ты ведь учился весь год? Не сдавайся сразу.
— Это так вдохновляет, Грин! — он прижал ладонь к сердцу и на миг закрыл глаза. Открыв их, он фыркнул. — Колледж все равно мне не подойдет.
— И ты будешь дальше работать с якудза? Это плохое будущее, Ишикава.
— А с чего тебя волнует мое будущее? Не все могут так легко получать оценки, как Юуто. Отстань.
Я затронула больную тему. Я это видела. Но Ишикава не казался мне глупым, по крайней мере, в школе. Неужели экзамены были такими сложными?
Мы уже говорили о них на классном часе, но я была лишь на первом году обучения в Сунтабе. Боже… я вообще смогу сдать эти экзамены? Может, стоит перейти в международную школу. Но нет, там ведь тоже будут экзамены. И Юки говорила, что они куда страшнее экзаменов, что были в Америке. Я могла избежать их. Если бы я уехала к бабушке с дедушкой в Канаду, там бы не было ужасных тестов для поступления в университет, там хватало хороших оценок аттестата и достижений в школе. Потому я не жалела, что здесь вступила в клуб кендо и чайной церемонии.
Но чем я хочу заниматься дальше? Я всегда думала стать журналистом, как мама, но в Японии? И Шиори говорила, что японский муж заставит меня бросить работу и остаться дома. Но было ли все так? Не все ведь были такими. Или мне пора убегать в Америку, снова остаться в одиночестве и порвать все отношения? Мне бы не хватило на это сил. Все это казалось невозможным в реальности.
— Земля вызывает Грин, — сказал Ишикава, маша рукой у меня перед лицом, я моргнула. — Слушай, ты замыкаешься в мыслях чаще, чем Юуто. Ты вообще идешь?
— Конечно, — сказала я. — Идем.
Он покачал головой, мы пошли дальше в Отамачи к дому Томо, и в темноте виднелась серебристая табличка «Семья Юу», освещенная маленьким фонарем. Я нажала на кнопку под табличкой, послышался электронный звонок из динамика. Мы ждали, но никто не отзывался.
— Может, его не дома, — сказала я.
— Там горит свет, балда.
Мне захотелось его ударить.
— Да, но его отец с работы приходит поздно. Может, он вышел в комбини за ужином. Может, позвонить ему?
Ишикава снова нажал на кнопку, а потом отступил на шаг. Он сложил ладони у рта рупором и глубоко вдохнул.
— Юуто! — ничего не случилось, он завопил снова. — Юуууууууутоооо! — я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Теперь я начинала понимать, почему Томо с ним дружил.
Из динамика послышался искаженный голос Томо.
— Заткнись, Сато! Тебя слышано на другой стороне Фудзи.
Ишикава прижался губами к динамику.
— Тогда открывай дверь, болван, — Томо вскрикнул, Ишикава явно оглушил его своим воплем. Ворота открылись со щелчком, мы закрыли их за собой.
Томо уже был у двери, встречая нас.
— Гомэн нэ, — извинился он, глядя на меня. — Я не знал, что это вы.
— Для того там есть камера, — сказал Ишикава. Это могло показаться странным, но в Японии к звонку часто прилагалось переговорное устройство и камера.
— Забавное было сообщение, — сказала я, оставляя обувь у двери и ступая на приподнятый деревянный пол коридора.
— Ты ей писал? Эй, а мне ты не писал, — сказал Ишикава.
Томо ухмыльнулся.
— Я и забыл, что ты уже вернулся в Сунтабу. Надо было послать цветы.
— В этот раз, так и быть, прощаю, — сказал он, направляясь на кухню. Я услышала, как он открывает шкафчики.
Томо смотрел на меня из-за медных прядей челки с тревогой.
— В школе все в порядке?
Я кивнула.
— Никто, кроме Юки, о кандзи на досках не вспомнил.
— У нас есть проблемы страшнее, Юуто, — Ишикава появился в дверях, тряся банкой с супом. Я видела такие в автоматах, они напоминали банки с газировкой, но если нажать на кнопку, банку подогревали, так что получался горячий суп без микроволновки. Ишикава открыл ее и откинул голову, делая глоток. От запаха у меня заурчало в животе.
— Страшнее? — повторил Томо.
Ишикава кивнул, вытащил из кармана другую банку с супом и бросил мне. Может, я была не права на его счет. Я потрясла банку. Он вел себя не так и плохо.
— Такахаши, — сказал Ишикава, Томо скривился. Я сделала глоток супа, и на вкус он напоминал горячий мягкий хлеб.
— И что с ним? — спросил Томо. Мы прошли в гостиную, где Ишикава плюхнулся на диван. Он вел себя здесь, словно у себя дома. Я села на забутон, подушку, что лежала на полу рядом с кофейным столиком.