— Томо-кун, — сказала Шиори. Глаза ее расширились, пальцы вцепились в простыни.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, но я видела слезы, собравшиеся в уголках ее глаз. Она написала ему, но не была уверена, что он придет, а теперь она радовалась, что он все же появился.
— Заходи, — сказала мне на ухо мама Шиори, и я шагнула в комнату. Шиори заметила меня и покраснела. Она была недовольна или смущена? Может, ей было неловко в моем присутствии.
— Привет, — сказала я. — Я… хотела тебя, кхм, поздравить.
— Спасибо, — сказала Шиори, кивнув едва заметно, но я это движение уловила.
— Твоя мама не сказала, — отметил Томо. — Девочка или мальчик?
Тревога Шиори отступила, она солнечно улыбнулась.
— Девочка, — сказала она. — И она прекрасна, Томо-кун.
Томо улыбнулся и взлохматил волосы Шиори.
— Получилось ведь? Молодец, — она просияла.
— Мы можем увидеть малышку? — спросила я.
Улыбка Шиори увяла, но ответила ее мама:
— Ах, сейчас не получится. У нее хайкецушоу.
Улыбка застыла на моем лице. Я не понимала, что это означает.
— Какое-то время ей нужен особый уход, — сказал Томо. — Но это ведь даст тебе время отдохнуть, нэ, Шиори-мама? — он сказал это так нежно и радостно, что Шиори засветилась. И, видя его доброту, я любила его еще сильнее. Отступил парень, что спорил с директором. Проявился парень, которого я любила.
«Монстр тоже умеет улыбаться. А это монстр, что хочет быть человеком».
Слова проникли в мои мысли, вспомнились и слова Джуна:
«Это монстр, что захотел стать человеком», — я пыталась прогнать голос, но он обволакивал мысли, захватывал сознание. Комната закружилась, мне было невыносимо жарко.
Я упала на колени. Я слышала голос Томо. Чувствовала, как он поднимает меня под руки с пола, но все было словно в тумане. Сон был четче, чем реальность. Голоса подавили все вокруг меня.
«Мукаши-мукаши, — шептали они в стиле традиционного начала японской сказки. — Давным-давно жил монстр, что хотел стать человеком. И он принял облик человека, но внутри остался демоном. И в один прекрасный день демон вырвался на свободу и подавил в нем человека. Он ворвался в мир и поглотил его. Но этого не хватило, чтобы утолить его голод, и он выплюнул этот мир, а затем проглотил его снова. И он все еще голоден, он всегда голоден».
— Кэти!
Я медленно моргнула, зрение возвращалось. Рот Шиори был приоткрыт, а ее мама помогала Томо поднять меня с пола и довести до стула, что стоял у кровати.
— Мне очень жаль, — сказала я. — Похоже,… я упала в обморок.
— Здесь жарко, — сказала Шиори, и я не понимала, почему она меня прикрывает, но была благодарна. — Окаасан, принесешь воды?
— Конечно, — сказала ее мама и подошла к умывальнику в углу комнаты.
— Тебе уже лучше, — сказал Томо, но выглядел он теперь иначе, словно я могла видеть его рога и крылья, хотя их сейчас не было, следы чернил на его скрытых шрамах, осколки Магатама, расцарапавшие его ладони. — Твои глаза, — тревожно прошептал он, но я уже все поняла. Чернила овладевали мной. Но это пугало меня не так сильно, как то, что делал сейчас он, его доброта.
Ведь впервые я видела в его глазах древний голод.
Я постукивала пальцами по лиловому дивану в гостиной. Ноги я подогнула под себя, по телевизору шел сериал про врача, что был болен, но не хотел никому говорить. Это не поднимало настроение, но если бы я принялась переключать каналы, то обязательно наткнулась бы на новости, которые боялась смотреть. Умер еще один глава якудза, в этот раз в Кобэ. Семьи бандитов были в панике, они начали открытую вражду со своими противниками. Так говорили в новостях. Якудза ведь не были глупыми. Они могли понимать, что на них охотятся Ками. И они пытались дать им отпор.
Какое-то время я смотрела, как врача в сериале преследуют две девушки. Одна была из его прошлого, отказала ему еще в школе, а другая тоже была врачом в больнице, они работали вместе уже несколько лет.
— Плевать, — громко проворчала я. — Он умрет через несколько серий, — я смотрела, как он споткнулся в коридоре больницы. Музыка становилась громче, он цеплялся за поручень у стены, уткнулся головой в стену и заплакал, заставил себя сделать шаг, за ним — другой, направляясь в палату. Глаза покалывало от слез. Было немного преувеличено, но за душу взяло.
Зазвенел домашний телефон, я вздрогнула. Диана прошла к телевизору, телефон стоял рядом. Она взглянула на меня и бросила мне коробку с бумажными платками, которую я поймала. Я промокнула глаза. Я была не из камня.