«Шота. У Томо есть кузен по имени Шота», — я добавила это в список вещей, которые не знала о нем. Но я хотела. Хотела знать о нем все.
— Передай привет Шоте, — сказала я.
Томо улыбнулся, прищурившись.
— Ладно.
Конечно, он не ехал в Чибу. Он прибыл сюда за Магатамой. Я ощутила укол вины. Я почти забыла о важном деле.
Диана сжала мои ладони и поцеловала в щеку.
— Ты сильная, Кэти. Ты пойдешь туда и покажешь, что Стивен потерял.
Томо кивнул, но не обнял меня, даже не взял за руку. Юки говорила, что некоторые парни в Японии стесняются так себя вести. Впрочем, это не мешало им думать об этом. А то, как он сейчас смотрел на меня, как его карие глаза мерцали из-под медной челки,… говорило все, что мне нужно было.
Если бы здесь не было Дианы, если бы не было толпы прохожих, я могла бы поцеловать его.
Вместо этого я повернулась к ресторану карри и прошла к стеклянным дверям. Я коснулась серой ручки, и дверь сама отъехала в сторону, аромат карри и тепло ресторана окружили меня.
— Погоди, — сказал Томо, я обернулась и увидела его на пороге, в его руке был сложенный листок. Я нервно взглянула на него, а Томо покачал головой. — Это не рисунок, — сказал он. — Просто… взгляни, если понадобится вспомнить, — он вложил листок в мои ладони.
— Вспомнить что?
— Что ты не одна, — он отступил на шаг, двери между нами закрылись. А за ним я видела Диану.
Я спрятала листок в карман, Томо и Диана остались снаружи. Томо был прав. Я не одна. Я справлюсь.
— Иррашаймасэ!
Работник на входе поприветствовал меня так громко, что весь ресторан узнал, что я вошла. Я не знала, почему отец выбрал именно ресторан карри. Большинство хотело попробовать в Токио известные суши или сашими, или же посетить тематические кафе. Но отец не спрашивал, куда я хочу пойти, что я люблю есть. Он только оставил Диане сообщение на ее телефоне: «Ресторан Коко Карэ, улица Такешита в Хараджуку, в двенадцать часов». Ага, очень теплое начало. Видимо, так должен вести себя отец, что оставил беременную жену с проблемной дочерью.
Я кивнула, когда работник принялся указывать мне на свободный столик, и объяснила, что пришла на встречу с отцом. Он не удивился моему японскому, может, из-за того, что я все еще говорила на нем с трудом, может, потому, что в Токио было много иностранцев, особенно в туристических районах. Эта встреча могла изменить мою жизнь, но для него все это было работой.
— Он уже прибыл, — улыбнулся мужчина, протянув руку и предлагая следовать за ним. Я прошла по маленькому ресторану к нужному столику.
Отец.
Я видела его фотографии, но в этом и состояла странность. Он выглядел так же, как на них, но и совсем иначе. Словно я сравнила бы свою детскую фотографию и нынешнюю себя. Что-то знакомое осталось в глазах, что-то в улыбке, но жизнь изменила его.
Его светлые волосы были тонкими, виски тронула седина. У него был крупный нос, но взгляд казался теплым. Он сцепил ладони, уткнувшись в них подбородком. Он был в лабораторном халате поверх одежды, и белый цвет казался неуместным в ресторане. Я не могла избавиться от мысли, как ужасно будет пролить на халат соевый соус. Он меня еще не заметил, и мне повезло, потому что я глупо пялилась на него. Он все же простой человек. Обычный человек, что ходит, дышит и живет. Он не выглядел как тот, кто бросил свою семью.
— Хай, кочира десу, — сказал официант, отец поднял голову. Он взглянул мне в глаза, я напряглась. Вот и все.
Отец вскочил на ноги, стул отодвинулся с громким скрипом. Он сбил со стола пластиковую табличку, она стукнула об пол.
— Ой, простите, — пробормотал он на английском и склонился за табличкой. Официант знаком вежливо намекнул, чтобы он вернулся на место, поднял табличку и вернулся к дверям ресторана. — Спасибо, — прокричал ему вслед отец. — Ой, аригато, — звучал он странно, словно говорил на японском с нью-йоркским акцентом. Когда Диана говорила на японском, она повторяла правильную интонацию, и я старалась делать так же.
Похоже, я прожила здесь достаточно долго, раз воспринимала его как гайдзина, словно сама не была такой.
— Кейт, — сказал он, приближаясь ко мне. Он собирается меня обнять? Он вытянул одну руку, затем вторую, нервно улыбаясь и шурша халатом. — Ох, — сказал он, словно не знал, что делать. Я тоже не знала. Но затем он обхватил меня руками в неловких объятиях. Было странно. Не ужасно, но странно, ощущение было незнакомым. И от этой мысли мне стало грустно. Я не знала чувство, когда тебя обнимает отец.
Мы разошлись, я выдавила улыбку.