Томо заметить было не сложно, он стоял, прислонившись к стене у входа на станцию. Он смотрел на маленький экран своего старенького телефона, пытаясь что-то разглядеть. И я отчасти понимала его стремление не тратить деньги отца, отстраниться от него.
Я подбежала к нему и крепко обняла. Он напрягся, глаза его расширились.
— Ои, — возмутился он, попытавшись высвободиться, но я не поддалась. Он перестал вырываться и мягким голосом спросил. — Как все прошло?
Я отпустила его и обхватила себя руками.
— Неплохо, вроде как. Не знаю. Он был нормальным, но… Я его, похоже, ненавижу.
Томо усмехнулся и провел ладонью по моим волосам.
— Конечно, — сказал он. — Ведь он бросил тебя. Никакой радуги и милых щенков в результате и не ожидалось.
Я подтолкнула его плечом, мы отправились в путь.
— Я хотела бы, чтобы все было хорошо, с радугой и щенками.
— Хмм, — сказал Томо, кивнув и постучав пальцем по губам, изображая серьезные раздумья. — Значит, тебе больше нравятся щенки?
Он пытался отвлечь меня, и я улыбнулась. Он меня понял.
— Как много щенков должно быть?
— Корзинка.
— Это было бы мило.
Он схватился за сердце, вскинув голову к небу.
— Как… обидно… — прошептал он. Прохожие поглядывали на нас.
Я захихикала и схватила его за руку, чтобы оттащить в сторону. Это было непросто, он упирался.
— Хватит! — выдавила я, смеясь.
Он вдруг перестал бороться и налетел на меня, придавливая меня к стене здания рядом с нами. Он смотрел на меня какое-то время, медные пряди челки почти закрывали его глаза, он обхватил руками мое лицо. Томо был так близко, что я ощущала его дыхание губами, и он прижался губами к моим. Прикосновение было мягким и холодным. Сколько он ждал меня на станции? Я знала, что так себя не вели на улицах Японии, но я не могла сейчас думать об этом. Мы были никем в Токио, и холодный ветер окружал нас, пока он прижимался ко мне теплым телом.
Холодный ветер напомнил мне о снеге в ресторане. Я отвернулась, заканчивая поцелуй. Томо коснулся губами моей щеки, спустился к шее. Сосредоточиться было сложно.
— Томо, — сказала я. — Та записка, что ты дал мне…
Он улыбнулся, все еще касаясь губами моей шеи.
— Ты не одна, — сказал он, слова дрожью прокатывались по моей коже, спускаясь по спине.
— Не в том дело, — сказала я, и он уловил тревогу в моем голосе. Он отстранился, все еще прижимая руки к стене по обе стороны от меня. — Листок меня порезал, — я показала ему царапину на пальце. Такие порезы я уже получала от его рисунков. — Записка вызвала снег прямо в ресторане.
Он недоверчиво смотрел на меня. Он сузил глаза и склонил голову набок.
— Что?
Я коснулась пальцами его челки, убирая ее в сторону, чтобы видеть его глаза.
— Она ожила, Томо.
— Нет, — сказал он. — Не может быть. Я ничего не рисовал, — он отодвинулся от стены и перевел взгляд на туннель улицы, ведущий к дворцу. Я вытащила из кармана промокшую записку и отдала ему. Он развернул листок, одинокая снежинка закружилась на ветру.
— Хитори джа наи йо, — прочитал он вслух, изучая записку. — Но я не писал ничего про снег.
— Не понимаю, — сказала я. — Как может случаться то, чего ты не рисовал? Или это как чернильные крылья, что появлялись у тебя? Чернила теперь творят, что хотят?
— Не на странице, — сказал Томо. Он моргнул, убирая листок с глаз. — Ох.
— Что?
— Любовь, — сказал он, разворачивая листок так, чтобы я видела кандзи.
— Аи, — повторила я. — И?
— Посмотри, из чего состоит иероглиф, — сказал он. — Верхняя часть обозначает коготь, — он обвел эту часть, и облако золотистой пыли слетело со страницы. — Это могло тебя порезать. Затем идет сердце. И посмотри на последнюю часть. Знакомо?
— Это начало кандзи, обозначающего зиму, — сказала я. Этот символ был фундаментом здесь. Конечно. Кандзи тоже были рисунками. Они менялись со временем, но они оставались буквами, что изображались в виде рисунков, пытающихся описать мир. — Английский тоже похож на это, — сказала я. — Все буквы что-то обозначают. Думаю, А напоминает рисунок перевернутой головы быка. И там есть части, похожие на рога.
— Теперь оживают и мои слова, — прошептал Томо. Он скомкал листок и спрятал его в карман. — Как мне сдавать экзамены?
— Давай сначала закончим с тем, за чем мы сюда прибыли, — сказала я. — Ответы в Императорских сокровищах. Так должно быть, иначе Аматэрасу не дала бы их императору Джимму.
Томо кивнул, и мы поспешили по улице к дворцу. Был ли камень Магатама здесь, среди современных зданий и магазинов? Япония была местом контрастов. Древние храмы стояли рядом с игровыми магазинами, а замки — напротив закусочных. Потому никак нельзя было угадать, что возникнет на горизонте в следующий миг.