- Джон не знал, кто его мать. Даже имени ее не знал. А это правда она? спросила Арья, подозревая, что Нед над ней насмехается. - Если ты врешь, я дам тебе по носу.
- Его мать - Велла, моя кормилица, - торжественно подтвердил Нед. Клянусь честью моего дома.
- Так ты знатного рода? - Глупый вопрос: конечно, знатного, раз он оруженосец. - Кто же ты?
- Миледи... - смутился Нед. - Я Эдрик Дейн... лорд Звездопада.
- Сплошные лорды да леди, - застонал позади Джендри. Арья сорвала с подвернувшейся ветки яблоко-дичок и запустила в него, целя в глупую бычью башку. - Ой! - Джендри схватился за глаз. - Больно. Разве леди кидаются яблоками?
- Смотря какие. - Арья уже раскаивалась, что подбила ему глаз. - Извините, милорд... я не знала.
- Это моя вина, миледи, - с изысканной вежливостью ответил Нед.
Стало быть, у Джона есть мать, которую зовут Велла. Надо запомнить и сказать ему, когда они снова увидятся. Назовет ли он ее опять "маленькой сестричкой"? Она ведь уже выросла - придется ему придумать что-то другое. Может быть, в Риверране она напишет Джону о том, что сказал ей Нед Дейн.
- Был еще Эртур Дейн, - вспомнила она. - Его называли Мечом Зари.
- Сир Эртур был младшим братом моего отца, а леди Эшара - моей тетей. Только я ее не застал. Он бросилась в море с Белокаменного Меча, когда меня еще на свете не было.
- Зачем она это сделала? - поразилась Арья.
Нед замялся - может быть, он боялся, что она и в него чем-нибудь бросит.
- А разве твой лорд-отец о ней ничего не рассказывал? О леди Эшаре Дейн из Звездопада?
- Нет. Он ее знал?
- Еще до того, как Роберт стал королем. Она встретилась с твоим отцом и его братьями в Харренхолле, в год ложной весны.
- А-а. - Арье это ни о чем не говорило. - Но зачем она все-таки бросилась в море?
- От несчастной любви.
Санса на этом месте вздохнула бы и уронила слезу, но Арье это показалось глупостью. Неду она, однако, этого не сказала - ведь речь шла о его родной тетке.
- А кого она любила?
- Может быть, мне не следует... - заколебался Нед.
- Говори давай!
- Тетя Аллирия говорит, что леди Эшара и твой отец влюбились друг в друга в Харренхолле.
- Неправда. Он любил мою леди-мать.
- Я уверен, что любил, миледи, но...
- Ее одну.
- А бастарда своего он, видимо, в капусте нашел, - ввернул сзади Джендри.
Арья пожалела, что у нее под рукой нет другого яблока.
- Мой отец был человек чести, - сердито выпалила она. - И мы, между прочим, не с тобой разговариваем. Отправляйся лучше в Каменную Септу и позвони в колокола той своей девицы.
Джендри пропустил совет мимо ушей.
- Твой отец своего хотя бы вырастил, не то что мой. Я даже имени его не знаю. Небось какой-нибудь забулдыга из тех, что мать приводила домой из кабака. Когда она злилась на меня, то говорила: "Будь твой отец тут, он бы шкуру с тебя спустил". Только всего я о нем и слышал. - Джендри плюнул. - Если б он сейчас здесь оказался, я бы сам с него шкуру спустил. Только он, поди, уже помер, и твой тоже помер, так какая разница, с кем он спал?
Арье, однако, была разница - она и сама не знала, почему. Нед попытался извиниться за то, что ее огорчил, но она, не слушая его, ударила лошадь каблуками и ускакала от них обоих. В нескольких ярдах впереди ехал Энги-Лучник, и она, поравнявшись с ним, спросила:
- Дорнийцы все врут, да?
- Тем и славятся, - ухмыльнулся Энги. - Они, правда, говорят то же самое про нас, марочников, - вот и разберись тут. А в чем дело-то? Нед хороший парнишка...
- Он врун и дурак. - Арья съехала с дороги, перескочила через гнилое дерево и расплескала ручей, не обращая внимания на оклики разбойников. Они тоже врут, все до единого. Не убежать ли? Но их слишком много, и они хорошо знают эти места. Зачем бежать, если тебя все равно поймают?
В конце концов ее догнал Харвин.
- Куда это вы, миледи? Не отбивайтесь от нас. Здесь водятся волки и твари, пострашнее их.
- Я не боюсь. Ваш Нед плетет всякое...
- Да, он мне сказал. О леди Эшаре Дейн. Это старая история. Я слыхал ее в Винтерфелле, когда был не старше вас. - Он взял лошадь Арьи за уздечку и повернул назад. - Не знаю, есть ли в ней какая-то правда - а хоть бы и была, что из этого? Когда Нед встретил эту дорнийскую леди, его брат Брандон был еще жив, и леди Кейтилин была его невестой, так что чести вашего отца это ничуть не пятнает. Турниры, известно, всегда кровь горячат - может, какие слова и были сказаны шепотком в шатре ночной порой, кто знает? Слова, поцелуи или что посерьезнее - какой от этого вред? Настала весна, как думали люди в тот год, и оба они были свободны от обещаний.
- Но ведь она убила себя. Нед говорит, она бросилась в море с башни.
- Верно, бросилась, - подтвердил Харвин, - но это она, думаю, с горя. Она ведь потеряла брата, Меч Зари. Лучше оставить это дело в покое, миледи. Все они уже умерли. Пусть почивают с миром... и прошу вас, не заговаривайте об этом со своей матерью, когда мы приедем в Риверран.
Деревня оказалась там, где и говорил Нотч, и они укрылись в конюшне из серого камня. У нее сохранилась только половина крыши - как раз наполовину больше, чем у прочих домов в деревне. Какие там дома - одни обгорелые камни и старые кости.
- Здешних жителей убили Ланнистеры? - спросила Арья Энги, помогая ему вытирать лошадей.
- Нет. Погляди, какой толстый мох на этих камнях. А из той вон стены выросло дерево, видишь? Это место предали огню давным-давно.
- Кто же тогда это сделал? - спросил Джендри.
- Хостер Талли. - Нотч, тощий, сгорбленный и седоголовый, родился в этих краях. - Это была деревня лорда Гудбрука. Когда Риверран стал на сторону Роберта, Гудбрук остался верен королю, и лорд Талли обрушился на него огнем и мечом. После Трезубца сын Гудбрука примирился с Робертом и лордом Хостером, но мертвых это не воскресило.
Настала тишина. Джендри странно посмотрел на Арью и принялся чистить своего коня.
- Надо развести костер, - заявил Торос. - Ночь темна и полна ужасов, к тому же дьявольски мокра.
Джек-Счастливчик порубил на дрова одно из стойл, Нотч с Мерритом собрали солому на растопку. Торос сам высек искру, а Лим раздул огонь своим желтым плащом. Скоро в конюшне стало почти жарко. Торос сел, поджав ноги, перед костром и стал смотреть в него, как на Высоком Сердце. Арья не сводила с него глаз. Порой его губы шевелились и ей казалось, что он произносит "Риверран". Лим, кашляя, расхаживал туда-сюда, и его сопровождала длинная тень. Том-Семерка снял сапоги и растер ноги.