- И напрасно не ждали, - начал Чепак без всякой подготовки. - Вы что же, думаете, будете собирать на меня материалы, а Чепак будет сидеть сложа руки?
Дудки, не на того напали!
- Какие материалы? - изобразил недоумение Шугалий, но Чепак не позволил ему поиграть в кошки-мышки.
- Будто я не знаю, о чем расспрашивал Малиновский соседей? Вы бы подсказали лейтенанту, как надо, - грубо работает...
- А зачем нам скрываться? - возразил Шугалий. - Пока что факты против вас: боюсь, что вам придется серьезно защищаться. Я же спрашивал вас, чем можете опровергнуть утверждение Завгородней, что она слышала ваш голос утром восемнадцатого августа.
- Затем и пришел, товарищ капитан. Не хотел я говорить - неудобно перед товарищами, приходится выдавать их, да что поделаешь! Не мог я быть утром у Завгородних, потому что еще в субботу вечером мы отправились в Пилиповцы. Село на том берегу, километрах в пятнадцати. Ну, а у одного из компании - сеть. Сетью рыбу ловили, и выдавать их неудобно.
- А нас запутывать удобно? - рассердился Шугалий. - Мы из-за вас знаете сколько времени могли потерять?
Чепак снова скомкал кепку.
- Черт попутал... - повторил он растерянно. - Я же сетью не ловлю. А тот знакомый из Камня привез сеть - новую, капроновую. Ну, и закинули...
- Фамилия?
- Того, из Камня?
- И не только его, а всех из вашей браконьерской компании, - не удержался от того, чтобы не подколоть, Шугалий.
- Точно, браконьерской, - не обиделся Чепак. - Пускай штрафуют. Сраму сколько будет, по всему Озерску шум пойдет! Я им, сукиным сынам, говорил, но не послушались.
- Кто был с вами?
- Еще двое. Этот - из Камня - Иван Марчук.
Работает на кирпичном заводе мастером, кирпичный там один, легко найдете, потому что адреса не знаю.
И Яков Сахаров, здешний, на Красноармейской живет, дом сорок восемь. Товаровед универмага.
Шугалий записал фамилии в блокнот.
- И когда вернулись в Озерск?
- Ветер с утра поднялся, какая уж тут рыбная ловля! Так, поймали чуточку... А потом шторм начался, не рискнули через озеро идти, до вечера под Пилиповцами стояли, пока ветер не утих. Уже ночью вернулись.
- Мы проверим то, что вы говорите, - встал Шугалий, давая понять, что вопросов у него больше нет.
Дождался, пока Чепак закрыл за собой дверь, и тихо рассмеялся. Кажется, аргументы Чепака разрушили первую так хорошо уже построенную версию, и это должно было бы смутить капитана, но он, наоборот, почувствовал облегчение. Ведь этот несколько мешковатый ветфельдшер подсознательно понравился ему, и ошибиться было бы неприятно. А ошибаться Шугалию приходилось, не так уж и часто, но все же приходилось, и каждый раз капитан чувствовал, будто его предательски надули.
Что ж, на сей раз интуиция не подвела его, и если люди действительно подтвердят алиби Чепака, он только порадуется за него.
Шугалий залез под прохладную простыню, смял подушку, чтобы была тверже, подложил под щеку и долго лежал с открытыми глазами.
Сегодняшний день не прошел напрасно. Во-первых, они абсолютно достоверно установили, что смерть Завгороднего произошла не от несчастного случая.
Тело ветврача нашли приблизительно в том же районе озера, где и плавала перевернутая лодка.
Если бы Андрий Михайлович ударился сам затылком и упал за борт, его тело сразу погрузилось бы в воду и осталось приблизительно в том же месте.
А лодку снесло бы к озерскому берегу. Следовательно, ветврача убили, вернее, оглушили первым же ударом, выбросили потерявшего сознание за борт, а потом добрались до камышей в районе Ольхового, перевернули там лодку, имитируя катастрофу, - ветер снес ее на середину озера.
Интересно, подумал он, найдет ли Малиновский кого-нибудь из этих львовских туристов, может, видели лодку с двумя людьми, ведь Завгородний должен был пройти мимо острова. Может, даже видели лица людей в лодке? Все может быть, но самое главное - установить, где был Стецишин чуть ли не час в Озерске семнадцатого августа. Мог просто пройти к озеру, зайти в магазин, в парикмахерскую, наконец, посидеть в скверике. Но кто-то же должен был видеть его в это время - между тремя и четырьмя. Не так уж и много в Озерске жителей, ну, десять тысяч, не больше. Кстати, подумал он, а что, если Роман Стецишин ходил посмотреть на дом, принадлежавший его родителям, где теперь разместился детский сад? Может, он предался каким-то сентиментальным воспоминаниям юности?