— А вот почему. Из города я ехала с одним мужиком. Он подвез меня от Больших Отар до Ташевки и всю дорогу проклинал все на свете, а вместе с тем и тебя.
— Видишь ли, как получилось, Надюша. Когда я приехал домой, пришел ко мне Трофим, мой старый друг. Рассказал мне, как идут у них рыболовные дела и что они хотят организовать рыболовную артель. Пригласил и меня вступить в эту артель. Я согласился и на первом же собрании, действительно, говорил, что теперь, пожалуй, мы и одни, без хозяина, справимся. Вот об этом-то он, по-видимому, и говорил тебе.
— Значит, ты снова хочешь заняться рыболовными делами. Вот это хорошо! А мы с Сережкой будем ходить к тебе на Волгу. Наверное, уху сваришь. Помнишь, какую тогда варил? — улыбнулась Надя.
Чилим, качнув головой, прижал к себе Надю.
— Все помню, моя дорогая, только вот замуж-то как ты выходила, я не знаю.
— А ты наслушался бабьих сплетен и дулся три года, молчал, пока сама не написала, — с обидой в голосе проговорила Надя и тихонько дернула Чилима за ухо, вот тебе за это!
— Ах, Надя, Надя, право, зря ты на меня обижаешься. Я тебе уже говорил, почему не хотел писать. Думал, и в самом деле вышла замуж. Думал, узнает об этом письме муж, заест из ревности. Жаль было, Как ни говори, а я ведь любил тебя.
— А теперь?
— Ну что теперь? Теперь я еще больше люблю, да к тому же у нас и Сережка.
Надя прижалась пылающей щекой к Васиной щеке:
— Ну, хватит, милый, пойдем-ка спать, — уже светает.
Надя осталась жить у Чилима. Он сам каждое утро уходил в артель. Там работали, чинили старый расщепинский невод, готовили для подледного лова весенней путины. Надя то помогала по хозяйству Ильиничне, то играла с Сережкой. Приближалась весна. С каждым днем становилось теплее. Однажды Чилим вернулся вечером усталый и за ужином сказал:
— Досталось нам сегодня порядком, проруби били в затоне, завтра пойдем тянуть.
— Наверное, принесешь на уху? — спросила Надя. — Сколько времени у тебя живу, а ты еще рыбой ни разу не накормил.
— Если завтра наловим, обязательно самой хорошей принесу. Завтра у нас будет настоящий экзамен, впервые без хозяина. Попробуем. Расщепин все ждет, что мы к нему кланяться придем. Вряд ли. Пожалуй, не дождется. Мы тоже не лыком шиты, кое-что соображаем...
На следующее утро рыболовная артель неводчиков во главе с Трофимом Кривым уже была на льду затона с привезенным на санях неводом. Двое рыбаков с лопатами пошли расчищать проруби, остальные занялись своим привычным делом по запуску невода под лед. Чилим наводкой гнал под льдом от проруби к проруби длинный шест с привязанной бечевой. Другие вынимали урез из проруби и тянули по льду. Третьи в широкую майну запускали невод. Работа шла хорошо, но ближе к притонку невод застрял, за что-то задел. Стали брать все двенадцать человек за одно крыло, но невод не двигался.
— Что за черт! Ведь осенью тянули тут, и ни единого задева не было. Как же под лед-то коряга попала? — в раздумье ворчал Трофим.— Ага, понятно. Эй, вы. Сюда! С пешнями, с лопатками! — крикнул он рыбакам.
Отмеряя шагами длину невода, он показал, где расчищать снег. Пятеро рыбаков принялись за расчистку снега,
— Хватит! — снова крикнул Трофим. — Вот он! Видали, ишь, как ловко подстроили... Аккурат на самой середине.
Сбежавшиеся рыбаки увидели вмороженный дубовый кол.
— Кто бы это мог сделать? — в недоумении развел руками Трофим. — Это мог сделать только тот, кто хорошо знает тони.
— А кто, кроме бывшего хозяина? — подсказал Трофиму подошедший Чилим.
— Да, ты, пожалуй, прав, что он нам по злости насолил.
Двое рыбаков выбили пешнями лед, вытащили кол, и невод дальше пошел легко.
— Ну, как теперь? — спросил Трофим.
— Идет! — кричали рыбаки, подтягивая к притонку.
— Рыба пошла!
— Грузи лучше, грузи! — подбадривал Трофим.
— Ого, здорово задели! — кричали рыбаки, хватая саки и вычерпывая из мотни рыбу на лед.
— Трофим! Беги скорее к Расщепину, пусть придет поучиться, как надо ловить рыбу, — шутили рыбаки, повеселев от хорошего улова.
— К Расщепину-то, положим, я не пойду, а в деревню-то все-таки идти придется, надо лошадей доставать да рыбу отправлять в город. Подвод пять, пожалуй, хватит? — спросил он рыбаков.
— Пудов сто будет, на пять возов, чай, уложим, — определили улов рыбаки.
Так началась весенняя путина подледного лова.
Чилим вернулся веселый и счастливый — артельное дело пошло хорошо.
— А мы с Сережкой все время с горы глядели, как вы рыбачите, — сказала Надя, встречая Чилима.