— Да, да, товарищи, придется этой ночью крепко поднажать, чтоб не совестно было Владимиру Ильичу отвечать. Он больной, а все время следит за нашими действиями и принимает самое горячее участие. Вот, так, товарищи. Надеюсь, боевые задания вам всем ясны?
— Так точно! Все понятно, товарищ Маркин! — отвечали командиры.
— А теперь по своим местам. Желаю успеха! Ждите сигнала.
Черная мгла ночи сгустилась над Волгой. Прогудела сирена. Суда с потушенными сигналами двинулись к Устьинской пристани. Первым шел «Ваня-коммунист». Комиссар Маркин, стоя на мостике, вглядывался в черноту ночи привычным глазом моряка. А за ним так же бесшумно двигались остальные суда. Тихо, одно за другим, красные суда подошли к Устьинскому берегу, побросали трапы, сходни. Быстро, бесшумно бойцы сбежали на берег и двинулись в направлении города. На лугах по команде рассыпались в цепь и с винтовками наперевес, с подготовленными ручными гранатами короткими перебежками стали продвигаться вперед. На флангах тащили пулеметы. А сзади бежали санитары с медицинскими сумками.
Неожиданно со стороны города затрещали винтовочные выстрелы, застрочили пулеметы.
Бойцы залегли, повели ответный огонь. Белые припустились бежать в город.
— Ага! Не терпите! — вскакивая, кричали бойцы и устремлялись вперед, преследуя противника.
Начался рассвет. Алая полоска появилась за городом. Стало видно, как в утреннем сумраке перебегали из-за домов, из переулков скрюченные фигуры беляков. Но десантники отряда Маркина свинцовым дождем пулеметов косили их. Офицеры ожесточенно выкрикивали команды, но солдаты, вопреки всему, бежали обратно к центру города или прятались во дворы. Красноармейцы пробирались задворками и вышибали их со дворов гранатами.
Не только отряд десантников с Волжской флотилии теснил и гнал белых к центру города, левобережная группа сухопутных войск Пятой армии начала громить беляков с северной стороны. Казань постепенно зажимали в крепкие клещи. Белые почуяли, что в городе больше им не удержаться, и в панике покидали Казань. К полудню 10 сентября над Казанью уже реяли красные знамена. Оставшиеся в живых десантники вернулись на суда Волжской флотилии и продолжали громить белогвардейские суда на Волге.
Видя, как торопливо покидают город белые, казанские богатеи переполошились и толпами последовали за своими благодетелями. Собралась в поход и купчиха Белицина со своей золовушкой. Наскоро связали узлы, надели деревенские сарафаны, обулись в лапти, собрали документы и деньги, какие удалось получить. Все было наготове. Белицина отдавала последние распоряжения дворнику:
— Слушай, Агафон, вот этот узел обверни поплотнее бумагой и упакуй покрепче в ящик.
Затем она вывела дворника в садик, за глухую стену дома, указала на куст бузины и прошептала:
— Здесь вырой поглубже яму, схорони этот ящик. Да все сделай так, чтоб никаких признаков. Понял?
— Слушаюсь, — сказал дворник и начал рыть яму.
Да у меня смотри, если кому пикнешь, приду — в тюрьме сгною.
Белицина вернулась в дом и злобно накинулась на дочь:
— А ты чего еще куксишься, почему не собираешься?
— Я не пойду с вами, — спокойно сказала Надя.
— Вот тебе на! Опять не слава богу, — развела руками мать. — Как же ты не пойдешь? Хочешь, чтобы тебя красные расстреляли?
— Куда я пойду с ребенком? — возразила Надя.
— Ну, сдохни тут со своим крапивником! Пошли, Петровна! — крикнула она в соседнюю комнату.
— Иду! — отозвалась Петровна, торопливо выбегая с узелком в руке.
Так они и ушли, не простившись с Надей, даже денег ни гроша ей не оставили. Думали, что Надя побежит вслед за ними. Долго они шли за обозом белых, увозившим из города награбленный скарб.
После прихода Советской власти в город Надя решила, что надо идти зарабатывать на кусок хлеба. На второй же день она устроилась на работу в госпиталь.
Глава двадцать первая
После взятия Казани Волжская флотилия красных двинулась вниз по Волге, преследуя противника. За Шелангой флотилии предстояло взять сильно укрепленные позиции врага. Около островка, ниже Теньковской пристани, белые сгрудили пять буксирных пароходов, вооруженных шестидюймовыми пушками, да и сам островок представлял из себя крепость с тяжелой артиллерией. Здесь белые решили дать генеральный бой.
Николай Маркин, будучи командиром флотилии, не бросил свои суда под удар тяжелой артиллерии, а вначале лично сам провел тщательную разведку. Когда Николай Григорьевич взобрался на высокую гору перед деревней Лабышки, глазам его представилась такая картина: около крутого берега островка дымили пять пароходов противника, верстой ниже разворачивалась громадная самоходная баржа, на самом же водорезе островка, около укреплений с пушками, суетились солдаты. Прикинув все шансы за и против, Маркин решил дать бой.