— Да, батюшка, я немножко глуховата, — проскрипела дрожащим голосом старуха.
— Чем вы тут занимаетесь? — спросил Чилим, увидя среди горницы котел с плотно пригнанной крышкой, через которую была пропущена железная трубка, проходящая змеевиком по бельевому корыту, наполненному снегом: из трубки тонкой струйкой текла светлая жидкость в четвертную бутыль.
— Это мы, батюшка, из солода леденцы делаем, а что остается — перегоняем на кумышку, — хрипло ответила старуха и упала на колени перед Чилимом, причитая: — Батюшка, родненький, не погуби!
— А ну-ка встань, бабушка! Я не урядник и не земский начальник! — внушительно сказал Чилим. — Значит, говоришь, леденцы делаете. Это очень хорошо. Чай будем пить с вашими леденцами. А где ваша семья?
— Семья-то, батюшка, перепужалась и вся разбежалась.
— Ты, бабушка, не волнуйся и не горюй, сходи-ка, позови сюда семью, мы хотим познакомиться. А вашу леденцовую фабрику все-таки придется убрать.
— Дом-то кулацкий, — сказал Костин, когда ушла старуха.
— Видно по всему, что не бедняк живет. Ухо не вешать и винтовки зря не бросать, — сказал Чилим.
Чилим установил в углу на столе телефонный аппарат и сообщил:
— Товарищ командир! Связь восстановлена! Говорю из деревни Репьевки. Артиллерия еще не пришла, пехоты тоже не видно. Что прикажете делать?
— Какой выбрал дом? — спросил командир.
— Каменный! — ответил Чилим.
— Ну, ничего. Пока сиди, а как придет артиллерия, нужно будет двигаться дальше, — сказал Дернов.
— Как дальше? У нас провода больше нет, — ответил Чилим.
Трубка замолчала, слышно было, как Дернов кому-то кричал в вагоне, где достать провода, а затем ответил Чилиму:
— Ладно, оставайся на месте, к утру пришлю конных связных.
Старуха вернулась, а за ней вошли две молодые женщины с закутанными в платки лицами. Они молча начали разбирать и выносить свое самогонное устройство.
Когда забрезжил рассвет, по улице деревни, скрипя по снегу колесами, проскочила батарея, а за ней, пыля снегом, на деревенских розвальнях катили пулеметчики. Подскочили двое конных, спешились у каменного дома, где обосновался со своей станцией Чилим.
— В ваше распоряжение прибыли, — доложили во-шедшие связные.
— Один останется здесь, а другому придется гнать за артиллерией и донесения привозить сюда, — сказал Чилим.
Связной, не торопясь, закурил самосад, обогрелся, закинул карабин за плечи и отправился вслед за артиллерией.
На небольшой возвышенности, верстах в четырех от Репьевки, артиллеристы увидели занесенные снегом избенки большого села с маячившей в утренней мгле церковью с высокой колокольней. Артиллеристы не успели еще подъехать к полевым воротам, как с колокольни затрещали два пулемета, взрывая дождем пуль снежные вихри по улице и преграждая путь артиллеристам.
— Кругом марш! — крикнул командир батареи.
Лошади рванули обратно. За деревней развернули орудия.
— По белогвардейской колокольне... батарея... огонь! — раздалась команда.
Грохнул залп, но колокольня все еще сыпала пулями, вороша снег около полевых ворот. Артиллеристы бегали около орудий, командир кричал:
— Я не смирюсь, пока не снесу эту белогвардейскую колокольню! Батарея, огонь!
Снова загрохотали пушки. Одним снарядом сорвало верхушку, пулеметы заглохли. Пулеметчики отряда и стрелки, увязая по пояс в снегу, лезли садами и огородами, обхватывая село в кольцо. Мятежники, отстреливаясь, бежали в поле, в соседние деревни. К полудню Чилим передавал телефонограмму командиру отряда: «Село захвачено отрядом, мятежники частью сдались, частью отступили в другие деревни. Преследование продолжается».
До вечера в Репьевке было спокойно. А как только стемнело, связь со штабом нарушилась. Чилим кричал, дул в трубку, но ответа от командира отряда не было.
— Вот здорово... — заговорил он. — Ребята, в ружье! — крикнул Чилим и, дунув на лампу, погасил в избе свет. В это время на улице протрещали два выстрела, из окон со звоном посыпались стекла. Перепуганные женщины, натыкаясь в потемках на красноармейцев, кинулись за печку.
— Живо во двор, приготовить гранаты! — крикнул Чилим, выскакивая в сени. Приоткрыв дверь из сеней, Василий увидел, как с противоположной стороны снова блеснул выстрел.
— Жарь по двору, что напротив! — крикнул Чилим.
Из-за забора, из-за столбов ворот раздалось несколько выстрелов. Красноармейцы кинулись туда. Ворота оказались запертыми. Чилим перескочил через забор. В это время в просвете задних ворот промелькнула фигура человека. Василий выстрелил, фигура скрылась за сараем. Обшарили весь двор — больше никого.